Ловушка для Ангела (насилие)

Мы находились в каком-то довольно обшарпанном частном доме, окна которого были плотно закрыты темными шторами. Если есть окна, значит, можно разбить стекла и сбежать, автоматически отметила я, а потом поразилась своей способности размышлять. Только бежать прядётся голой, платье, белье — всё истерзано в клочья. Так что искать адекватность в мужчине, который лежал рядом, было плохой идеей, Лина.

Всё же нужно разворачиваться и выяснять, какие у Андрея планы. Чего мне следует ожидать? Вытерла слезы и осторожно повернулась. Евдокимов лежал на спине, широко раскинув руки, лицо — расслабленное, дыхание уже выровнялось. Он никак не отреагировал на мои движения, то ли я действовала слишком тихо, а быть может, просто не хотел смотреть в сторону такой гадины. Мужские веки были плотно сжаты. Красивый... я правильно запомнила, мой Андрей очень красивый мужчина. Тонкий аристократичный нос, скульптурные черты лица, красиво вырезанные губы, между бровей вот только залегла угрюмая складка, которой, помнится, раньше не было, да волосы немного поседели.

Веки открылись. Какие же темные у него глаза. Радужка глаз в слабом освещении дома казалась почти черной и сливалась со зрачком.

— П-привет, Андрей! — почему-то произнесла я, сама понимая, как глупо звучат мои слова, после всего, что произошло между нами, после сегодняшнего насилия над собой.

Он пораженно уставился на меня. Мужской кадык дернулся, сглатывая, а выражение лица поменялось, моментально став хищным. В темных озерах глаз теперь плескалась бьющая через край ярость. Сильные руки потянулись ко мне, сдавили шею и начали душить...

— Здравствуй, здравствуй, Ангел! Хотя нет, теперь я буду звать тебя Сукой...

Нечем дышать! Схватилась за его руки на своем горле, царапая сильные мужские пальцы накладными ногтями. Темные глаза приблизились, целое море ненависти, поглощая, смотрит на меня, затягивая с самую пучину. Внимание! Красный уровень опасности, Лина.

— Скажи мне, Сука, кто придумал засадить меня в тюрьму?! Хочу знать имя этой сволочи?!

Как сказать?! Я не могу даже слова произнести, и вовсе не пальцы Евдокимова на моей шее тому виной, Глеб Георгиевич, именно он в железных тисках держит мое горло. Моргунов считает меня приближенной, своей собственностью, и если я посмею отрыть рот, его месть будет страшной. Он не пощадит даже моего маленького племянника. Предательства Глеб Георгиевич никому не прощает. Противного блондинчика, когда-то принимавшего участие в моем первом изнасиловании, он безжалостно убил за какую-то аферу, которую тот посмел провернуть без его ведома. Туда ему и дорога! Признаться, смерть Кирилла, с одной стороны, меня даже порадовала, а с другой, заставила еще сильнее испугаться, затаиться.

Евдокимов немного ослабил хватку.

— Ну, Сука, говори! Я хочу слышать фамилию!

— Андрей, мне нечего тебе сказать.

И тут же получила удар по лицу, опять прямиком по разбитым в кровь губам. Больно... Потом Андрей жестко схватил меня за волосы, слезы в который раз брызнули из глаз.

— Неправильный ответ, Ангел! — в голосе злость, в темных озерах глаз предупреждение.

Всхлипнула.

— У меня не будет другого.

Боясь еще одного удара, закрыла руками лицо, однако