Мотель Бейтсов. Часть 12

сердце стучится как у птички колибри.

Вижу, что занавески задёрнуты не плотно, а это лицевая сторона дома, кто-нибудь из водителей может выйти прогуляться... Задёргиваю...

— Ты как Павел целуешь.

— А мама? Разве не целовала?

— Мама языком... Только там...

— А ты её... там?

— Да-а-а-а.

Я тяну её на постель, начав с губ, переношу поцелуи на сисечки. О, Господи, такие прыщики у меня были до начала менструации. Бедненькие вы мои, вы разве в Бухенвальде росли? Рёбрышки... поднявшийся навстречу животик. Где там у тебя матка, миленькая? Пушок реденьких волос... Таз мгновенно поднимается навстречу моему лицу. Это портит картину — косточки сильно торчат.

— Попку опусти, а ножки придержи ручками... вот... Какая ты тут сладенькая.

— Мама также сказала, но я потом пробовала — солёная там. И у мамы... , но вкусно... О, Боже! Как вы... это... делаете?

— Всему обучу, сейчас молчи.

С синей каймой, как у Ники, малые губки еле видны меж чуть, только чуть бОльших наружных складок, вагина легко сокращается от малейшего касания жалом, выдавливает секрет. Вылизываю его, как только появляется капля. Немного утолив жажду, раздвигаю губки, любуюсь плевой — светло-розовый лоскут с двумя дырочками. Вот она моя мечта — сыграть язычком на таком варгане.

Утончаю жало как могу, просовываю в дырочку... Пластина завибрировала, издала звук, вышедший из горла девушки.

Мне нравится слушать исполнение шаманских трансов Олёной Подлужной. В моих вещах, лежит варган, который я приобрела у алтайских ремесленников, я даже пыталась обучиться игре на этом вроде простом, но как оказалось сложном для людей без слуха, инструменте.

Но вот сейчас я, вырвав первую ноту из горла Насти, нашла нужный ритм. То делала секундную остановку, то в секунду три-четыре раза дёргала за край плевы. Вскоре послышались и скачки табуна лошадей, и ржание молодой кобылицы. Вой волчицы... и руки отпустили ножки, которые упали на постель.

Я и не заметила, что моё влагалище также вибрирует, забирает силы, которых я за вечер потратила много. Легла рядом с девочкой. Павел появился незаметно — видимо не стал прерывать мою игру.

— Паш, это прекрасно. Говорят, где-то делают пластику плевы. Давай мне восстановим, и ты поиграешь?

— Значит материнство отложим?

— Я... фантазирую. Настёна, наш муж пришёл. Ты готова?

— Я... , прости, Господи. Я была готова ещё в первый день, как увидела его. Мне это открылось, когда отец Захарий начал обучать нас с Дашей езде на лисапеде... Ещё прошлым летом. Даша молчит, не хочет делиться своим таинством... Мама сказала, что боль ничто по сравнению с... экстазом. Правильно сказала... ? Вер, поцелуй меня ещё разок...

Я целую её губы, Паша животик.

— Давай как меня... Пусть она сама сядет.

Павел ложится на постель, придерживает пенис. Я помогаю девочке принять нужную позу. В шесть глаз смотрим, как измазанная влагалищным соком головка, касается врат.

Нет, мне становится плохо — это гигант по сравнению с щёлкой Насти. И он не помещается меж створок раковины! Настя плачет. Плачет навзрыд. Нет! Нужно больше смазки. Поднимаю девушку, усаживаю у