Вторжение? Часть 1

уснёт, мы с тобой продолжим начатое в такси, любимый мой. — видимо опьянение таково, что она не соображает кто с ней рядом.

Мне с трудом удаётся прекратить целовать её в губы и «месить тесто» сиськи.

«Не дайте, небеса, ещё и папу раздевать и... дальнейшее!». — думаю я, выходя из родительской спальни.

Нет, папа бодро подскакивает и сам идёт в ванную. Я только успеваю пожелать ему спокойной ночи.

В спальне мой любимый развлекает себя просмотром моих работ. Он обдумано одет — вдруг нетрезвые родители нарушат наши условия, войдут в мою спальную.

— Обо мне мечтала? — спросил любимый и показал эскиз, картину с которого я никак не решусь написать: нужны холст и масло. Акварелью не проработаешь детали.
— Да. — почти неслышно произнесла я. — Хулиганила с первого дня знакомства с тобой.

— Но здесь НЕ КИСКА! Я бы сказал... ВЛАГАЛИЩЕ.

— Это гротеск. Как бы желание ощутить всё твоё существо одной лишь вагиной. А вот здесь... — я показала другой эскиз
— Здесь мои ощущения после секса с Валей.

— Я так и подозревал, что между вами есть какая-то интимная связь. И инициатор, конечно, ты?

— Ты спроси, когда это произошло... ! На третью ночь после знакомства с тобой, любимый! Насасывала ей клитор, воображая твой орган. А ты оказывается не любитель минета. Да?

— Э-э-э... как бы это сказать... ? После просмотра одной порнушки, где героиня заглатывает. При этом чуть ли не рыгает... Фу, блин! Гадость!

— У меня сложились другие представления о парнях. Будто все так и стремятся запихнуть член поглубже за гланды. Но нам нужно испытать это на себе. Согласен? — все мои ипостаси кричали: «Не жди! Сама действуй! Ты это умеешь и мастерски выполняешь!» Но моя воспитанность блокировала крики.

— Пусть родители уснут. — тактичность парня была выше моей — я бы не додумалась до такого.

— Да, ты прав, миленький. — я придумывала о чём ещё поговорить. Вспомнила. — А я ещё в одном нахулиганила... ! Вон объектив видишь? Фотик пишет с того момента как ты ополаскивался.

— Гхм! Мне стыдно! — Артур действительно покраснел. После моей пытки, сознался: — Я открывал твой шкаф... искал зеркало... большое... Посмотреть, как я выгляжу обнажённым. Зеркало не нашлось, но бельишко твоё посмотрел.

— Я и без зеркала могу сказать — стать твоя меня устраивает. А бельё... , вряд ли бы разглядывала твоё, окажись я в такой ситуации, но твоё любопытство мне мило.

Мой парень показывает на очередной рисунок,
Спрашивает о причинах столь кровавого сюжета. Отвечаю ему, что так я ощущала себя после прыжка на тарзанке — окровавленной, но перерождённой, освободившейся от остатков трусости. Артур рассказал, как переживал в тот раз, да и сейчас, с беспокойством ожидает окончания моего полёта, хоть с тарзанки, хоть через пролёт между домов и прочих строений.

— А это кто? — интересуется происхождением следующего эскиза мой сладенький.
— Явно не ты! Валя?

На наброске не Валя, но я поддакиваю. Здесь изображена мама.

Однажды в субботний день зазвонил телефон, звонящая женщина попросила передать трубку маме. Она