Королева Кровавой Луны

не смущаясь собственной наготы, и принялся одеваться, как ни в чем не бывало. Шанталь заметила, с каким восхищением и смущением на него взирали ее молодые фрейлины, как вспыхивали их щеки и как опускались их трепетные ресницы.

— Подайте Ее Величеству ванну и завтрак, — приказал он, перед зеркалом поправляя пышные рукава тончайшей шелковой сорочки. Он вдруг снова стал тем герцогом Верленом, каким был всегда — хладнокровным, непроницаемым, безупречным, неприступным даже для королевы. Застегнув последнюю пуговицу на щегольском жилете и накинув великолепный фрак, он снова приблизился к постели королевы, приклонил колено и поцеловал ее дрожащую руку.

— Буду ждать Вас как обычно в библиотеке в четыре часа, Ваше Величество.

Шанталь машинально кивнула и чуть не расплакалась, когда герцог покинул покои, оставив ее наедине с ее свитой. Да что же это такое?! Что она посмела допустить?! Как могла?! Она всего пару недель назад была коронована знаменитой Кровавой Луной. Не многие были удостоены такой чести, и все с достоинством несли свой гордый титул до нее. Валарингия процветала, крепла, вызывая страх и зависть у соседей. Но сама Шанталь, кажется, всего за пару часов втоптала свой величайший титул в грязь! Она позволила собой воспользоваться как какой-то жалкой служанкой! Кто теперь станет ее почитать? Кто станет служить падшей королеве? О, подлый Верлен! Почему она позволила ему новые вольности?! В каждом лице ей теперь виделось презрение, насмешка и злорадство! Самым ужасным было то, что она лишь сейчас осознала, что герцог, возможно, лишил ее девственности. Сама она имела весьма смутные представления о том, как все это должно происходить, потому-то ей и вспомнились вдруг все его непристойные и опасные ласки. Господи, о чем же она думала?! В его присутствии она теряет разум, самообладание, силу, а он пользуется этим так, как ему заблагорассудится! Он играет с ней, издевается над ней! И он специально совратил ее своими ласками, чтобы всякое благоразумие улетучилось из ее головы! К тому же она и представить не могла, что он оставит ее таким вот образом, не объяснившись насчет своих намерений и предав их отношения огласке.

Все эти мысли вскипали в ее хорошенькой головке в течение всех двух часов, пока ее мыли, причесывали, одевали, прихорашивали. Как только она была готова, единственное, что она произнесла, это: «Все вон!». Когда толпа послушно удалилась, Шанталь в панике заметалась по комнате, не зная, что ей предпринять и не смея покинуть свои покои из-за страха быть осмеянной всеми. Затем она заставила себя успокоиться. Ведь она королева! Не может же она не выходить из своей комнаты вечность, даже если и допустила какую-то ошибку. Она еще раз попыталась вспомнить выражения лиц всей ее свиты: вроде бы, в них не наблюдалось особых перемен. Все вели себя почтительно, были внимательны и исполнительны. Юная королева тяжело вздохнула, присела к столику и заставила себя съесть пару бисквитных пирожных с творожным кремом и свежей малиной,