11 минут. Вторая серия

во рту. Сама подползла к нему и сама стала ласкать хозяина дома ртом. Фаллос, немного сникший, снова стал набирать силу и гордость, наливаясь. Глубоко в горло принять его она все равно не могла, погружала в рот едва ли половину. — погоди, мышка, сейчас я тебе немного помогу, сказал хозяин. Встал, достал из шкафчика какой-то флакон и подошел к ней со словами — открой ротик и скажи а-а-а-а. Татьяна повиновалась, Альберт Викторович вставил ей в рот аэрозоль и несколько раз пшикнул. Через мгновение девушка почувствовала, как в горле у нее все немеет, словно после обезболивающего укола в кабинете стоматолога. Испуганно вытаращившись на хозяина дома, она увидела, как он ободряюще ей улыбается: — все будет хорошо, мышонок.

Он снова подвел ее к обеденному столу, уложил на него в этот раз на спину, раздвинул ноги и плавно вошел в нее. Сделав несколько фрикций, он оставил ее, обошел вокруг стола и потянул лежащую скатерть так, что девушка стала сползать головой со стола. Когда шея ее достигла края стола, голова ее запрокинулась вниз. — открой рот, сказал он. Она повиновалась. И вот в ее широко раскрытый рот стал погружаться член. В горле она не чувствовала ничего, лишь поняв, что ей трудно дышать, она переключилась на дыхание носом. Альберт Викторович плавно и аккуратно сношал ее рот. С каждым движение он все глубже и глубже вставлял член ей в горло. И вот он прижался лобком к ее подбородку, а яйцами к носу. И удовлетворенно посмотрел на ощутимый бугор на ее хрупкой шее. Когда она забилась, задыхаясь, он освободил ее, но тут же начал снова погружаться глубоко внутрь.

Ощущения Татьяны были противоречивыми. С одной стороны ей было плохо, она с трудом успевала дождаться глотка свежего воздуха, изо рта ее низвергались потоки слюны, из глаз ручьем текли слезы, горло ее при погружении члена издавало неприличные влажные звуки, иногда ее скрючивало от рвотных позывов, но с другой стороны, между ног бушевал пожар. Умело заведенное женское естество мучительно пульсировало и желало какой-то разрядки. Внезапно мучитель оставил ее рот в покое. Снова обошел стол и так же за скатерть снова переместил ее. Уставшая голова обрела опору, зато бедра снова были на самом краю. Неугомонный Альберт Викторович, снова стал трахать ее, как и в прошлый раз иногда прерываясь для того, чтобы несколько раз лизнуть набухшую от томления скользкую от смазки и слюны с его члена щель. Клитор, налитый кровью, воинственно торчал вперед.

Вторгаясь в дырочку членом, он, то крутил пальцами крупные вишневые соски, почти до боли сжимая их, то крайне нежно подушечкой большого пальца гладил клитор. — скоро, мышка, скоро — шептал он, пока она в беспамятстве билась под ним. И вот снова она на скатерти едет в противоположную сторону. Снова голова запрокидывается, рот широко раскрывается и снова член начинает таранить ее горло. Слабыми руками она пыталась оттолкнуть его бедра, но он,