Расчёска

вытерся, натянул трусы с джинсами и пошел на кухню. Открыл, холодильник, достал недопитую банку пива и допил её. Выбросил банку и опять открыл холодильник, высматривая, чего бы в себя закинуть из еды. Зашла Верка, села на стул — я позвонила, есть и тушь и помада, которую я хочу — сказала она. Я достал деньги, закрыв холодильник, вытянул тысячу и пятьсот, протянул Верке. Она посмотрела, на них — а сотенные есть — спросила она. Я стал вытягивать сотенные — только четыреста — сказал я.

— Хватит — сказала она, взяла тысячу и сотенные, задумчиво посмотрев на пятисотку.

— Из меня до сих пор выливается, там так много было — тихо сказала она.

— Извини, не смог удержаться. Так хорошо в тебе было — тоже тихо ответил я, поглядывая на сестру.

— Ничего страшного, я таблетки пью. Паша тоже в меня это делает — опять тихо сказала Верка. У меня прям душа успокоилась. Верка молча сидела и о чём то думала, поглядывая на пятьсот рублей, лежащих на столе.

— Ты зачем расчёску используешь. Тебе не хватает Пашки? — тихо спросил я. Она посмотрела в окно, искоса посмотрела на меня и опять посмотрев в окно мотнула головой.

— Может тебе помочь — тихо спросил я, тоже посмотрев в окно и внутренне съёжившись. Боясь каждого, произнесённого ей слова.

Она вздохнула — не знаю, не правильно всё это — оперевшись локтями на стол и обхватив голову руками, сказала Верка.

— Так никто же не узнает — почувствовав её неуверенность и отсутствие отрицательного ответа от неё, уже увереннее сказал я. Она задумчиво сидела, покусывая губу.

— Ну не знаю Лёш — опять неуверенно ответила она. Я почувствовал, что она ломается.

— Я же никому не скажу и ты с Пашкой, будешь дружить дальше — понёс ахинею я, уже чувствуя, что сестра в принципе не против, но ещё есть сомнения.

— Ну уже же один раз было, что уже в этом такого — продолжал наступать я.

— Ну Лёш, ну Паша твой друг, вы пьёте вместе — неуверенно сказала она.

— Ну я ему ничего не рассказываю с кем я и как, тем более о тебе — откровенно уже врал я.

— Ну Лёш, ну — она закрыла лицо ладонями и терлась о них, водя головой вверх и вниз. Я подошел к ней сзади, пригнулся, положил ей руки на плечи и зашептал:

— Вер, ну давай ещё один разок попробуем. Один разок и если ты скажешь всё, то больше не будем. А Вер, давай, один раз и всё —

— Ну я не знаю, Лёш. Ну. Ну не знаю — твердила она.

— Ну давай Вер, всего один раз. Если тебе не понравится или ты решишь, что больше не надо, то больше не будем. Всего один разок. Ну уже же один раз было. Ну ничего же не случилось и ничего не случиться. Никто ничего не узнает, я обещаю тебе — шептал я.

Она вздохнула — а вдруг узнают? — спросила она.

— Да не узнают Вер, откуда, я могила. Ты тоже