Еще одна причина ненавидеть поезда

«... отправляется в шесть часов сорок пять минут.» Механический, звенящий голос периодически будил Машу всю ночь. Она, в основном даже не открывая глаза, проверяла на месте ли вещи и снова проваливалась в неглубокий сон. В этот раз было понятно, что уснуть уже не получится. Уставшая спина ныла, затекшие ноги требовали разминки, да и в кистях рук, которые девушка держала в карманах джинс, сжимая телефон, паспорт и ключи, уже чувствовалось неприятное покалывание. Большие часы показывали 6—30. Приведя себя в порядок настолько тщательно, насколько это позволяли условия вокзального туалета, Маша отправилась на поиски места, где можно перекусить. Небольшой фаст-фуд встретил ее калейдоскопом аппетитных запахов, заставивших живот предательски заурчать. Пицца и кофе. Почти как дома. И стул мягкий. После плацкартной полки, деревянных парковых лавочек и пластикового сиденья, на котором она провела ночь, этот стул показался ей царским троном. Удобно, можно заказать еще пиццы, но вокзал уже успел ей опостылеть, да и затекшим мышцам прогулка не помешает.


9—00, до встречи три часа. Три часа. Интересно, четыре года это сколько часов? Они не виделись и не общались 39 534 часа. Неудивительно, что когда телефон заговорил таким знакомым и в то же время очень изменившимся голосом, Маше было трудно поверить в реальность происходящего.

— Привет! Узнаешь? Боже, Маха, у тебя голос совсем не изменился! Кого из наших видишь? С Захаровой общаетесь еще? А я тут Соколова встретила, в супермаркете случайно столкнулись, представь!

Удостоверившись, что не спит и не сошла с ума, Маша сразу поняла — второго шанса не будет. Она должна встретиться с ней, увидеть, что это уже совсем другой человек. Что реальная Юля не имеет ничего общего с той Юлей, которую она помнит. Только так можно наконец успокоить призрак своей первой любви, который все это время жил в самых отдаленных, уже покрытых пылью и паутиной времени, уголках ее памяти. Последнее время этот призрак вел себя тихо, и Маша научилась не обращать на него внимания, но стоило какой-нибудь мелочи пробудить воспоминания, как он начинал громыхать своими цепями и тянуть туда, обратно, в прошлое, где она была одновременно так счастлива и так несчастна.

Как бы ни пыталась Маша, но вспомнить с чего началась их дружба она не могла. Скорее всего они случайно оказались за одной партой, наверное начали болтать о какой-то ерунде и после этого уже всегда сидели вместе. А вот момент, когда дружеская привязанность превратилась в нечто большее, запомнился навсегда. Проснувшись весенним утром, Маша, без особой на то причины, почувствовала, что ей срочно надо увидеть подругу. Если они не встретятся сегодня, то мир станет намного серее и скучнее. В тринадцать лет мысли все еще были по-детски искренни и чисты. «Вот она, настоящая дружба», — думала Маша, млея от счастья, когда во время загородной экскурсии Юля заснула в автобусе, положив голову на ее плечо. Время шло, подруги росли и менялись, менялось и чувство,