Мать, дочь и Мария. Часть 2

Мы шли, как полагается, я впереди, мама в двух шагах сзади. Это расстояние было определёно длиной поводка прикреплённого к ее ошейнику, купленному в простом зоомагазине. Под кожей плетеного поводка блестела металлическая табличка с надписью "Вероника, рабыня Госпожи дочери" и по кругу номер моего мобильника. Мы шли от здания аэропорта, за которым самолёт, Аэробус 320, разбежавшись по полосе, стал набирать высоту, увозя Марию, а вместе с нею все произошедшие события и ту тяжесть, которую они несли все эти месяцы. Мария улетала на ПМЖ, в одну из европейских стран, а вместе с ней все что было. Наверно сейчас у меня был, вид триумфаторши и победительницы. Да и было от чего, я добилась того, чего хотела. Было трудно, но я дошла до той цели, до которой хотела дойти. Мы дошли до того места, где нас ждала машина, на которой мы приехали. Я остановилась, зная, что увидев это, остановится и мама. Повернувшись к ней, я приказала, подойди ко мне. И когда мама предстала передо мной, я приказала.

— Встать на колени, как тебе полагается стоять передо мной. Она пугливо осмотрелась по сторонам, боясь быть кем-либо замеченной в таком положении, но все, же опустилась на землю. Я наслаждалась ее жалким обиженным видом, ее румянцем стыда на лице. Я знаю, что она возбуждена и ее влагалище, влажно от возбуждения. А еще я думаю, что она знает, что я прикажу ей делать дальше. Я смотрю на нее, на самолет, в котором улетела Мария, который будет еще секунд 5 маленькой точкой. Потом делаю два шага, которые отделяют меня от нее. Сейчас ее голова находится на уровне моих гениталий, и мама немного напрягается, видимо думая, что я заставлю сейчас, прямо здесь, удовлетворить меня. Но ее страхи напрасны, мои руки находят замок, скрепляющий кольца ошейника надетого на ней, находят фиксатор замка, еле слышный щелчок и ошейник оказывается в моих руках. Я отхожу от нее, держа все это в руках.

— Можешь встать. Ты свободна. Я сделала, что хотела

С этими словами я бросаю ошейник и поводок в сторону, поворачиваюсь и иду дальше. Мне хорошо легко и впервые спокойно. Я не вижу, продолжает мама стоять на коленях или нет. Когда я дохожу до угла за которым нас с ней ждет машина она меня догоняет, а вернее сказать обгоняет. Быстро не дав мне выйти за угол, снова встает, передо мною на колени. Она поднимает вверх руки, в которых выброшенные мною и поводок, и ошейник и табличка. Я смотрю на нее, не понимая ничего.

— Мам ты что, не поняла? Ты свободна, брось эту гадость.

— Я поняла, но хочу, чтобы ты оставалась моей Госпожой, Хозяйкой. А иначе я опять найду кого-нибудь наподобие Марии. Ты же прекрасно понимаешь, что мне это все нужно и необходимо!

Я смотрю на неё, на ее наворачивающиеся на глаза слёзы, и понимаю, что я