Света

чувственной стыдливости, которой так щедро одарила ее природа, заставляло ее лоно раз за разом выделять обильные потоки смазки. За томным учащенным дыханием можно было услышать после каждого удара тихое "Да! Ох, да... Пожалуйста, да!» Света чувствовала себя настоящей шлюхой в этот момент, похотливой самкой, безвольной никчемной текущей шалавой, и ей это чувство очень нравилось. Нравилось когда ей приказывают, когда ее наказывают за мельчайшую провинность (и то верно, по мнению своей молодой хозяйки, она недостаточно быстро скинула с себя одежду и бухнулась перед ней на колени, когда та соизволила переступить порог этого дома).

Словно услышав грязные мысли стонущей от похоти рабыни, дьяволица, скрывающаяся под личиной семнадцатилетнего ангелочка, вновь подала голос:

— А напомни-ка мне, шлюха, кем, точнее, чем ты являешься?

После такой унизительной реплики Света аж захлебнулась в волнах накатившей похоти, ее тело забила мелкая дрожь.

— Я... я... вечно текущая блядь, ваша мокрая сучка, похотливая рабыня, — дрожащим голосом блеяла сгорающая от стыда девушка.

— Хм, правда? Кто бы мог подумать? — удивление у мнимого ангелочка получилось почти натуральным. — Продолжай, пизда! — приказ был подкреплен еще одним смачным шлепком.

— Оох! Я ваша вещь, грязная подстилка, распутная шалава, я+Я — мокрая дырка, высшим наслаждением для которой является служение Вам, Госпожа! — похабные слова, которыми награждала себя Света, еще сильнее распаляли ее желание.

— Вот именно, сука. Весь смысл твоей блядской жизни — это служение мне!

— Да, Госпожа! Предел моих мечтаний — это удостоиться чести быть Вашей вещью, навсегда, — с такого признания в собственной ничтожности Света, изнывая от похоти, чуть не кончила. Она взошла на порог своего первого, но далеко не последнего, как она надеялась, за сегодня оргазма. Правда, оставался еще один шаг, и его-то как раз просто катастрофически не хватало. Все ее тело напряглось в предвкушении незабываемого. Ноги уже начала сводить судорога, влажные губы в раз пересохли, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Из призывно открытого плаксивого ротика вырывались стоны невыразимой муки и наслаждения — ведь ожидание удовольствия тоже своего рода удовольствие.

Но какой-то крупицы все же не хватало, и это сводило с ума. Света отчетливо представляла, что сейчас видит молодая "горничная»: обнаженную красивую девушку, сгорающую со стыда и желания, готовую выполнить любой приказ, даже самый унизительный.

От этих мыслей Свету отвлекло тихое касание тонких пальчиков между ног. Острые ноготочки легонько царапали ее насквозь мокрую промежность, невольно заставляя девушку прогибаться сильнее, а попку подниматься еще выше. Через несколько секунд таких ласк она уже стояла на цыпочках, несмотря на высокие шпильки босоножек. Девушка была на грани.

— О, Госпожа! Позвольте своей грязной шлюхе кончить — я больше не могу сдерживаться, — задыхаясь от страсти, стала умолять девушка.

— Хм, — протянула мучительница в раздумье. — Неужели ты настолько похотлива, что готова спустить оттого, что тебя порют, как нашкодившую суку?

— Да, Госпожа, — признание из девушки вышло вместе со слезами от унижения, которое она испытала, соглашаясь со словами своей Хозяйки.

— Так и быть, развратная блядь, поворачивайся