Света

и мастурбируй передо мной, да... и можешь кончать.

— О, спасибо, Госпожа! — в голосе Светланы резко проявились нотки собачьей преданности. Голая блондинка исполнила в точности, что было велено. Широко расставив ноги и чуть согнув колени, чтобы юная Госпожа могла видеть ее всю, Света принялась ласкать свое тело. Стыд от всей ситуации обжигал ее сердце раскаленной лавой, от чего ее красивые глаза постоянно были на мокром месте, но это лишь добавляло дров в топку ее похоти.

Первое же касание дрожащих пальчиков к клитору отправило девушку на пол содрогаться всем телом в неистовой силе оргазме. На несколько долгих мгновений девушка отправилась в сладкое путешествие по волнам своего оргазма, который довольно продолжительное время не хотел отпускать ее жадное до подобных ощущений тело.

— Ох, Госпожа, — томно прошептала дрожащими губками только что вернувшаяся с небес блаженства девушка. — Я ваша вещь я буду делать все, что Вы прикажите. Все.

— Знаю, сука, — ледяной тон Госпожи яснее ясного давал понять, что эти признания в вечной любви и безграничной покорности ей ни к чему. — Пока я занималась воспитанием такой бляди как ты, мои премилые босоножки успели немного запылиться. Намек понятен, тварь?

— Да, Госпожа!

— Тогда вперед.

— Слушаюсь, Хозяйка!

Следующие минуты проходили под звуки жадного чавканья и лизанья. Света с большим рвением принялась выполнять хозяйский приказ. Нежно покрывая горячими влажными поцелуями платформу босоножек и вылизывая начисто их от набойки шпилек до самого верха, девушка чувствовала себя вконец униженной и втоптанной в грязь. Но, как она уже успела для себя усвоить за недолгое знакомство со своей Хозяйкой, это ощущение действовало на ее организм однозначно — она быстро увлажнялась и ничего с этим поделать не могла. Душевная боль и обида на природу, за то, что она такая, какая есть, быстро сменялась безумным возбуждением и похотливой дрожью всего тела. Света стыдилась себя и своей реакцией на подобное к себе отношение, но это лишь усугубляло и без того непомерно растущее вожделение, каждый раз, когда ее унижали.

Покорно и услужливо вылизывая обувь своей Госпожи, Светлана невольно окунулась в собственные рассуждения. Юную горничную в их с мамой загородный дом привела мама, аргументировав это тем, что у нее лично на уборку этого коттеджа руки никогда не дойдут, а на ее пусть и умницу, но неженку-дочь и рассчитывать нечего. И то верно. Света росла в, можно сказать, шикарных условиях по меркам ее сверстниц. Мать девушки рано и неожиданно успешно (для всех кроме нее самой) занялась бизнесом, когда ее благоверный исчез одним прекрасным утром из их однокомнатной"хрущевки», попутно захватив все ценное с собой и оставив ее одну с пятилетней дочерью на руках без средств к существованию. Но очень быстро дела у новоиспеченной матери-одиночки пошли в гору, и вскоре юную принцессу, так она любила называть свою дочь, окружили предметы роскоши и удобства, о которых мало кто из детей того времени мог даже мечтать. Конечно, подобное окружение,