Развела дурочку. Часть 1

уроки прогуливаешь, спортом не занимаешься!

Выходило само, прямо как у завуча Нины Васильевны. Даже легче стало на душе.

Теряха как будто и не возмутилась, отложила книжку на подоконник и сказала:

— Не переживай, Ань, я живучая. И за талией мне следить не надо. Хочешь шоколадку? А, тебе ж совсем нельзя. Замучали, да?

И Теряха преспокойно затушила сигарету, достала из рюкзака шоколадный батончик и принялась им шелестеть, а потом хрустеть! Теряха еще ей будет сочувствовать! Зубрит, жрет в туалете — и еще издевается! Анюта стояла на месте просто-таки не знала, что делать. Она готова была от возмущения лопнуть, как один большой прыщ, не дожидаясь выпускного. Ей снова хотелось заплакать, но было уже нельзя, и дико неприятно было, что она все еще шмыгала. Что за день сегодня!... «Замучали»! Да, замучали!

— Не твое дело, — огрызнулась Анюта и попробовала еще поругаться. — И никто за тебя не переживает, никому ты не нужна, тощая, как... как...

— Ты хочешь сказать «с идеальной фигурой», но не можешь, потому что у тебя мозг взорвется, — сказала Теряха.

Да что они, сговорились? Взорвется, лопнет... Нет, лопнуть можно от смеха, конечно. Теряха — «с идеальной фигурой»! Хотя... хотя...

И тут у Анюты и впрямь как перевернулось что-то в голове.

— Слу-ушай, — сказала она, — а ведь ты правда ничего так. Просто про тебя так не... ну... Теряха и Теряха. Сидишь всегда в углу, читаешь. Очки носишь. Физру прогуливаешь. Не красишься. И... — Анюта шагнула вперед и глянула на ее лицо. — И кожа такая гладкая.

— Загадка, — с ироническим пафосом прошептала Теряха. — Девочка Аня столкнулась с загадкой!..

— Нет, а правда, — Анюта поджала губы. — Как ты это делаешь?

— Принимаю ванны из слез наглых шлюшек, — сказала Теряха. Анюта вздрогнула. Надо же, и она это умеет: так обозвать, что не ответишь, потому что получится, что сама про себя подумала. — Не, шучу, — продолжала Теряха. — Я же сказала, я живучая. Организм у меня такой, от природы. «Все бабы как бабы, а я богиня».

— Нашлась тоже богиня, — неубедительно фыркнула Анюта.

— Богиня-богиня. Я в пятом классе... — Тут вдруг Теряха осеклась, немного подумала, а потом засмеялась. Странная все-таки. Смеялась долго, глядя на Анюту и потирая руки — наверно, в шоколаде испачкались.

— Чего ты ржешь? — опасливо спросила Анюта. Нужно было обидеться, конечно, но вместо этого стало как-то не по себе. Достаточно над ней уже сегодня смеялись.

— Не твое дело, — сказала Теряха. — Короче: мне в пятом классе астартин замеряли, сказали, по всей области нет такого уровня.

— Астартин? Какой астартин? Почему его мне не замеряли?

— А у тебя, значит, сразу видно, что совсем плохо с ним, вот и не стали травмировать. У тебя ж пубертат запаздывает, месячные, наверно, в тринадцать только начались, там нечего ловить.

Вот Теряха! Мама участковый педиатр — раньше освобождения от физры ей выписывала, потом Теряха уже внаглую прогуливать стала, и никто ничего, сам директор против Теряхиной мамы не пойдет, потому что у него внуки. И