Как нас сделали шлюхами. Часть 4

вперёд, тем его становилось всё меньше и меньше. Теперь мне уже было страшно не на шутку.

— Что за... — не подобрав нужных слов, чтобы описать свои ощущения, дрожащим от страха голосом произнесла я.

— Это дорога рабов... — на вид спокойно, но тоже с лёгкой дрожью в голосе ответила Маша.

— Дорога кого? — уточнила я.

Слово «раб» я категорически не хотела слышать в данный момент, хотя я его слышала прекрасно. И переспросила я больше для собственного успокоения.

— Дорога рабов. — повторила свою фразу Маша. — Её так называет моя госпожа.

Что я хотела услышать, я не знаю. Но то, что меня жутко затрясло от страха — это факт.

— Я хочу уйти отсюда! — истерично прохрипела я.

— Дороги назад нет, Надя. — пугающе холодно произнесла в ответ Маша.

— Как нет! — совсем потеряв самообладание, провопила я.

Но стоило мне повернуться назад, как я увидела абсолютно полную темноту за своей спиной.

— Где свет... — не понятно на что надеясь, произнесла я.

— Его нет. Он гаснет после, того, как по коридору пройдёт рабыня. Назад уйти нельзя. Дверь открывается только снаружи. Я уже это проверяла. — не оставив мне никакой надежды на спасение, произнесла Маша.

Моё сердце забилось так, как не билось никогда. Дыхание стало пугающе частым и прерывистым. По моему телу побежали мурашки.

— Но... я не хочу... быть рабыней... — собрав последние силы, еле простонала я.

— Раз ты здесь, ты уже рабыня в душе. Дальше будет легче и этот страх пройдёт. — попытавшись меня хоть как-то приободрить, произнесла Маша.

— Но я не хочу этого всего! — вновь провопила я.

— Это кажется. Дальше ты сама всё поймёшь. Осталось недолго. Пошли! — произнесла Маша и вновь зашагала вперёд.

Я не хотела идти за подружкой, но ноги меня не слушались и вели меня за ней. Чем глубже я продвигалась, тем больше мне становилось нехорошо. Но факт того, что чем ближе был конец пути, тем света было всё больше. Но вместе со светом добавилось несколько жутких картин и фото, на которых были изображены девушки-рабыни, всякими жуткими способами унижающиеся перед хозяевами. Вскоре к этим картинам добавился музыкальный фон. Если его вообще можно назвать музыкальным. Он больше напоминал женский стон, чередующийся с криками боли и наслаждения. И как это было ни странно, он, действительно успокаивающе действовал на меня. И в этот момент Маша, до того спокойно ведущая меня вперёд по этому адскому подвалу, остановилась и повернулась ко мне.

— Тебе сюда! — произнесла она, указав рукой на большую деревянную дверь, проявившуюся в темноте.

— А ты? — спросила я.

— Туда можно только с разрешения госпожи. Я же буду ожидать здесь... — ответила мне подруга, указав на что-то, напоминающее тюремную камеру.

Я, как ни странно, практически ничего не чувствовала. Моё опустошение было настолько велико, что я самопроизвольно потянулась к ручке на двери. Открыв её, я медленно скрылась с глаз подруги в скрытом за ней помещении.

Первое, что сразу бросилось мне в глаза, это огромное количество разных станков и