В первый раз

мне опять. Давала я Пэм свои наставления.

Она сделала, как я велела и стояла передо мною в одних трусиках, держа руками грудь. Продолговатые, с большими сосками, торчащие в стороны, её груди никак не помещались в ладошках.

— Погладь их, приподними, обе вместе и каждую по отдельности. Урони, пусть подвигаются — зрелище это великолепное.

Пэм, сначала скованно, а потом всё смелее и смелее начала играть со своими голубками. Сжимала между польцев соски, сдавливала и расглаживала, мяла эти не совсем обычной формы как бы перетянутые невидимой ниткой, свои удвоенные полушария.

— Вот видишь, тебе самой нравится, смотри: уже и потекла, — заметила я тёмное влажное пятно в самом низу, где сходятся ноги.

Пэм инстинктивно сжала ноги, закрыла руками низ живота и быстро отвернулась.

— Ой! — тихо пискнула она.

— Сзади ещё больше заметно, — засмеялась я, — прекрати прятаться!

Пэм присела на корточки, и закрыла лицо руками.

— Это хорошо, всё так и должно быть, разве ты забыла, что случилось со мной в клубе? Давай, не остонавливайся, совсем немного осталось, снимай трусики.

Пэм встала, лицо было залито краской, в глазах блестели слёзы. Косо посмотрела на меня, оттянула и поправила резинку трусиков, засунула кончики пальцев под резинку, растянула её, переместила руки назад, выпятила зад и приспустила трусики, обнажив крепкие, как мячики полушария ягодиц. Стоя ко мне задом, нагнулась ещё ниже и стянула резинки до колен, вывернув трусики на изнанку, высставив их влажную промежность на моё обозрение. Потом перегнулась пополам, спустила их медленно по ногам, до самого пола, переступая поочереди, освобождая ступни ног, запуталась и чуть не упала. Восстановила рановесие, улыбнулась, встала в полный рост, открыто взглянула мне в глаза:

— А это совсем не страшно, даже легко как-то стало и я тебя совершенно не стесняюсь.

Я любовалась стройным девичьим телом. Шелковистые светлые, слегка рыжеватые волосы, обильно покрывали лобок, выглядывали из-подмышек. Впалый, подтянутый живот, золотистый пушок возле пупка, гладкая нежная кожа на груди, торчащие в разные стороны соски, узкие бёдра, тонкие лодыжки упомрачительно длинных, стройных ног.

Пэм бросилась кружиться по гостинной. Я заразилась её весельем и хлопала в ладоши в такт её танцу. Потом сбросила халат и присоединилась к ней. Обнажённые, мы кружились по комнате, поодиночке, взявшись за руки, обнявшись, так, что наши груди сталкивались, прижамались, расплющивались о тело друг дружки.

Разгорячённые, мы плюхнулись на диван, тесно прижавшись бёдрами и коленками. Я никогда до этого не обнимала обнажённую женщину — четыре совсем не маленькие груди создавали помеху более тесным объятьям.

— Подожди, я сейчас, — я бегом помчалась к себе в спальню и вернусась с небольшим пластиковым чемоданчиком.

— Что это? — заинтригованно спросила Пэм.

— Это член семьи, когда члена мужа не хватает или нет в наличии, — я открыла чемоданчик и вытащила один из вибраторов, очень подробно имитирующий мужской пенис.

— Як! — вскрикнула Пэм с отвращением, — Какой он жилистый!

— Девочка, эту «волшебную палочку», эту сладкую косточку тебе придётся полюбить, изучить как следует и научиться обращаться. Этот «джойстик», точнее