Лето 2. Рассказ Маринки

проголосовало за избиения. Готовясь к худшему я думала, какую позу занять, чтобы мне не разукрасили лицо и не отбили жизненно важные органы. Но вот пересчёт, который, казалось, длился часами, завершён и, растягивая паузу, Таня со злорадной ухмылкой, не обещающей ничего хорошего, протягивает...

— Иииитооог... Не бить!

У меня как камень с души, хотя радоваться было рано. Тут Вика, видимо хорошо всё обдумав, предложила...

— Давайте сделаем эту блядь своей рабыней? Пусть выполняет все наши желания всё время, пока тут находится, а за это мы не будем её бить.

Все конечно дружно закивали, Таня не упустила возможности восхититься гениальностью Вики, а та меня спросила...

— Ну что потаскушка, согласна быть нашей рабыней?

Я молчала, опустив глаза, чувствуя безысходность своего положения, мне всё же гордость не давала признать свою беспомощность.

— Или хочешь получать от нас ежедневно пизды? — вскричала Вика, замахнувшись кулаком для удара.

— Нет, пожалуйста, не бей, я буду твоей рабыней! — пропищала я.

Почувствовав мою слабость, Вика пнула меня и сказала...

— Не только моей, а всех девчонок! И чтоб обращалась на Вы ко мне и не иначе, как «Госпожа», поняла, хуесоска?

— Я не... — начала я, но тут получила удар ногой прямо в лобковую кость, и пролепетала, сжавшись в комок... — Да, я поняла Вас, Госпожа Вика...

— Быстро осваиваешь, — ухмыльнулась Вика, — итак, кто ты?

— Я?... — тупила я.

— Ты ёбанная шлюха!!! — вскричала Вика.

Таня злорадно захихикала и говорит мне:

— А ну живо повтори!

Тут я поняла, что теряю последние клочки самоуважения, достоинства и репутации. Теперь моя жизнь превратится в ад... все будут меня унижать, у меня не будет подруг, и не дай бог узнает об этом Костя. Но отступать было поздно и я, насильно ворочая протестующим языком, прошептала...

— Я ёбанная блядь.

А ведь я тогда была ещё целочкой, даже ни разу не целовалась с мальчиками, даже с Костей — он почему-то не решался, а я всегда была стеснительной особой.

— Громче!!! Кто ты ещё??? — упивалась местью Вика.

— Я — хуесоска, грязная шлюха, дешёвая шалава, — уже громко сказала я, наплевав на гордость, чувство собственного достоинства и стыд.

— Молодец... — сказала Вика, гладя меня по голове, что было ещё унизительней, чем когда она меня избивала. — Теперь мы тебя будем называть не Мариной, а... — почти было слышно, как скрипят от перегрузки шестерёнки её мозгов, и тут кто-то из девчонок предложил — «Маша».

А Таня тут же подхватила:

— Да! Машка... Машка-какашка, — издевательски хохоча.

Вике понравилось это имя, и с тех пор все меня называют именно так.

— Теперь мы установим для тебя правила, которые ты должна неукоснительно выполнять, иначе тебя ждёт наказание, поняла, блядь? — сказала мне Вика.

— Да, госпожа... — покорно опустив голову, ответила я.

— Во-первых, — продолжала Вика, — тебе запрещено носить нижнее бельё, во-вторых тебе не разрешено пить, жрать, срать или ссать и тем более дрочить без нашего разрешения. Кстати, ты обычно часто дрочишь?

— Я это не делаю... — покраснев, соврала я.

— Не пизди, — спокойно отреагировала моя мучительница. — По