Коровы и доярки. Часть 7

собой.

— Семён Маркович! Не надо так сильно! —

казалось, сейчас достанет до самого сердца.

— А-а-а!!! —

задрожав, закричала я, изнемогая под накрывшей волной оргазма. Живот свело. Судорожно раздвинув ноги, как могла, против желания рванулась всем телом навстречу, непроизвольно пытаясь помочь проникнуть в себя ещё глубже.

— Умничка, Леночка! Как здорово кончила! Сейчас мы тебе животик спермой накачаем, —

словно откуда-то издали услышала я голос Семёна Марковича.

Кончал он долго, надрывно и, как-то, нервно. Потом уткнулся носом мне в щёку, продолжая вздрагивать всем телом. Я остро чувствовала низом живота, как пульсирует во мне его изливающийся член...

— Спасибо, мумушки! Хорошо помогли разрядиться, —

Семён Маркович застегнул ширинку.

— Леночка, если залетишь, никаких абортов. Будешь рожать, —

потрепал он меня по щеке. Я стояла совершенно обалдевшая, чувствуя, как по внутренней стороне бёдер стекает, холодя кожу, сперма. Доильный аппарат продолжал дёргать меня за соски.

— Завтра у Веры Ивановны банный день, —

повернулся он к Ольге:

— Оленька, поставьте её на беговую дорожку и, пусть побегает подольше. Она бедняжка уже неделю неёбаная ходит. А у меня всё время не хватает. Вот и сегодня ещё до конца рабочего дня на ферму успеть надо.

Семён Маркович ушёл так же внезапно, как и появился. Мы остались с Ольгой вдвоём.

— Молоко почти не идёт. Ты уже пустая совсем, —

выключила она аппарат. Молокоотсосы упали с моих грудей.

— Оля развяжи меня. Больше не могу, —

попросила я.

— Повиси ещё немножко. Я тебя здесь дососу. Потом мыться пойдём, —

припала она губами к моему соску.

— Это беговая дорожка? —

когда Ольга отвязала меня, подошла я к тренажёру.

— Эта, —

кивнула она.

— А как Вера Ивановна на ней бегать будет? —

я встала на ленту.

— Завтра увидишь, —

Ольга потащила меня за руку в душ. Не сговариваясь, о том, что произошло, мы друг с дружкой больше не обмолвились ни словом.

Утро в семнадцатом кабинете началось с производственного совещания.

— Сегодня пятница. Короткий день. У нас будет только одна пациентка. Но сложная. Потом я ваша. И расстаёмся до понедельника, —

открыла Вера Ивановна совещание.

— Леночка, тебе очень идёт наша униформа, —

улыбнулась мне она. Одета я была также, как Вера Ивановна и Ольга.

— Теперь к делу, —

надела она очки:

— Анна Леонидовна. 18 лет. Девочка совсем, но грудь объёмная, тяжёлая, молочная. На первой же дойке 600 грамм. Результаты анализов выше всяких похвал. Подойти должна к 10 часам.

— Вера Ивановна, а если не придёт? Она вчера как ошпаренная отсюда выскочила, —

спросила я.

— Придёт. Если хотя бы один раз войти сюда пациенткой, то выйти можно только коровой. Работа начинается ещё в послеродовом отделении клиники. Тут и соответствующая диета и медикаментозные средства. Когда молоко начинает с такой силой на мозги давить, поневоле захочешь, чтобы тебя не сцеживали, а выдоили, как корову.

— Ты себя-то вспомни, —

весело подтолкнула меня Ольга.

— Есть заключение службы информации, —

продолжила Вера Ивановна:

— Не замужем. После выписки из клиники проживает с мамой и ребёнком в однокомнатной квартире.