Рабыня. Часть 6

моих ног под юбкой. Я тут же вспомнила, что после последней порки вся попа моя представляет одну сплошную ссохшуюся, исполосованную розгами рану, испугалась, что он может это увидеть или нащупать рукой. Сейчас же схватилась одной рукой за его пальцы, вытаскивая их из своих трусиков, а другой рукой решительно полезла ему в штаны.

— Серенький, пожалуйста, не надо туда лезть руками, — жалобно попросила я. — Давай я лучше перейду на заднее сиденье и сниму всё сама. А то здесь неудобно...

Он удивился, но выпустил меня из своих объятий, открыл дверь. Я пересела назад, по быстрому сняла юбку и трусики, положила их на переднее сиденье. Серёга пересел ко мне. Уложил спиной на неудобное, узкое кожаное сиденье. Я широко, насколько позволяло пространство салона, развела в стороны ноги, подставляя влагалище под его вставший молодым, норовистым жеребцом член. Ощущения были необычные, после длительного лесбийского доминирования надо мной, я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне явно чего-то недоставало...

Охранник Серёга с натугой, с горячими придыханиями, прерывисто сопя и постанывая, вошёл в меня и — стал гонять... Как поршень двигателя «Жигулей»... На сухую, без всяких прелюдий, любовных игр и предварительных ласк. Грубо, жёстко и темпераментно, как это он, видимо, всегда делал в своей жизни. И не только в постели с девушками, а и на милицейской, оперативной работе, разоблачая многочисленных преступников. Я лежала под ним, ровным счётом ничего не испытывая и не ощущая, не подмахивая бёдрами, даже не пытаясь имитировать секс, что называется — «как бревно». Думала только о том, чтобы он поскорее кончил и отвёз меня домой, к Оленьке...

Серёга страстно, как поросёнок, пыхтел и сопел на мне, пускал вязкие слюни в мой рот, отчего мне было даже противней, чем раньше, когда я вылизывала анал у своей любимой Кристины. Его стоны и слюнявое, невнятное нашёптывание на ухо были мне настолько отвратительны, что я еле сдерживалась, чтобы не отвернуться от его перекошенной сладострастной гримасой, безобразно противной рожи. Он всё увеличивал и увеличивал темп ебли, машина жалобно скрипела и раскачивалась на рессорах, в «пилотке» моей хлюпало от наших с ним общих выделений, как будто там было болото. По ляжкам моим текло, гладко выбритый лобок был весь мокрый и липкий, ноги и шея мои болели от неудобного, неестественного положения. К тому же невыносимую боль причиняли незажившие раны на спине и заднице.


Наконец, Серёгу разобрало окончательно, он задёргался на мне, завизжал, как недорезанный кабанчик, начал обильно спускать в промежность горячую, вязкую сдрочку. Это действительно была сдрочка, потому что еблей нашу с ним возню назвать было сложно. После того, как он опорожнился и спустил в меня всё, до капли, — грубо схватил за волосы, наклонил голову и бесцеремонно сунул ещё стоявший колом, склизкий свой хер прямо мне в рот.

— Оближи его, а то мне ещё назад ехать, — трусы нахуй выпачкаю, — цинично сказал он.

Я, привыкшая всегда всем подчиняться, тут же принялась