Потенциал

подвале, смотрел телевизор, слушал музыку, но так и не смог выбросить из головы то, что случилось днем на кухне. Мачеха за ужином вела себя, как ни в чем не бывало, шутила, смеялась, живо интересовалась проблемами Эвана и Глории, рассказала смешную историю из времен, когда она сама была в возрасте пасынка. Эван был преувеличено бодр, пытаясь скрыть за этим смущение и неловкость. Он ни как не мог ответить на простейший вопрос — почувствовала ли она его возбуждение, когда мылила ему пальцы? Ощутила ли, как напрягся его член?

Наконец он пришел к выводу, что должен поговорить с ней с глазу на глаз, иначе просто не сможет уснуть. Самым простым способом узнать изменилось ли отношение Кэнди, было пойти к ней в комнату и пожелать спокойной ночи. Эван, отчего то был уверен, что по тону ее ответа он сразу все поймет. Во всяком случае, раньше это срабатывало, и мальчик интуитивно чувствовал, расстроена Кэнди или нет.

Когда он медленно пробирался через кухню часы на микроволновке были единственным источником света, а ровный тихий гул холодильника, единственным звуком в помещении. Эван едва не налетел в темноте на отставленный стул и больно ушиб ногу. Тихо проклиная Глорию, которая забыла задвинуть свой стул под стол, он несколько раз останавливался собираясь повернуть назад, но потом двигался дальше.

Я просто хочу пожелать ей спокойной ночи. Ты, урод, трогал ее грудь так что не говори «просто»! — спорил он сам с собой.

Наконец, преодолев кухню и гостиную, Эван оказался в узком коридоре пристройки и уже не сомневаясь, ускорил шаг. Когда он приблизился к двери спальной родителей, в голове зазвучал суровый голос отца: «Никогда не входи без стука!»

— Конечно папочка! — буркнул Эван себе под нос и остановился.

Дверь в спальню родителей была приоткрыта, из узкого проема в коридор лился ровный поток голубоватого приглушенного света. Он поднял кулак, что бы постучать по филенке, но вместо этого задержал дыхание и осторожно приблизил лицо к проему. Свет ночника поначалу больно резанул по глазам. Эван сощурился и толкнул дверь.

... Она наверняка спит, так зачем я лезу в спальню?

Комната тонула в ватном сумраке, мебель, подсвеченная синим, отбрасывала на стены и потолок причудливые тени. Эван сделал шаг, потом еще один, как сомнамбула. Шаги заглушал густой ворс плюшевого ковра на полу, показалось, что его окружила абсолютная тишина. Ни единого звука, только частые гулкие удары сердца. Тук, тук, тук, тук, тук!

... Дыши. Ты должен дышать. Дыши идиот, иначе сейчас в обморок упадешь! Ой, почему она лежит без одеяла?!

Кровать была освещена лучше остальной комнаты и, сделав еще три шага, Эван увидел босые ноги, расслаблено лежащие поверх цветастого одеяла. Они показались ему невероятно красивыми, нереально идеальными, захотелось потрогать их, помассировать, так как она хотела. Он ни когда раньше не видел на Кэнди этого пурпурного однотонного халата, который в свете ночника казался почти черным, блестящим как мокрая шкура дельфина. Он, отчего