Марионетка

разговаривает, пока ей не скажут, — сильные руки Сэм обняли меня за талию и затем, направились прямо к моей промежности. Ее рот плотно прижался к моей шее, но вместо того чтобы поцеловать меня, она засосала мою нежную кожу, почти кусая меня.

Я была захвачена врасплох и не смогла адекватно среагировать и защититься. Я невразумительно замычала:

— Подожди... не... нет... будет заметно, — как раз то, что мне нужно на работе... следы укусов и засос.

Игнорируя мои слова, она толкнула меня на подлокотник дивана. Я была еще более беспомощна чем раньше, когда она подняла подол моего летнего платья.

— Ух ты, как у тебя длинные ноги, пироженка.

— Остановись, Сэм, — просила я, — Послушай...

Как по мне, Сэм слишком быстро действовала. Я ожидала больше флирта и ухаживаний и затем, может быть, я бы решила, хочу ли я продолжать или нет.

— И какие блядские трусики у нас тут, — продолжила она, игнорируя мои протесты. Хуже этого, она не особо церемонилась с моими трусиками, потому что быстро лишила меня этой скромной защиты.

— Сэм, — взмолилась я, но она не останавливалась. Ее пальцы погрузились в мою киску. Теперь я не могла скрыть свое растущее возбуждение, — Ооо, Сэм!

— И что за узенькая, мокрая, кремовая щелка тут у пироженки.

Сэм сломала меня меньше чем за минуту. Я была пристыжена. Ее пальцы исследовали мои нежные прелести, но из-за моего положения на диване и крепко сжатых бедер, ей было не добраться до моего клитора. Но, Бог мой, ее прикосновения были так приятны, я была вынуждена сдаться и еще больше лишиться гордости, раздвинув шире бедра.

Сэм засмеялась и я готова была провалиться от стыда.

— Все вы пироженки, одинаковы. Ломаетесь, но в конце концов, все приходит к одному и тому же. Ты все еще хочешь, чтобы я остановилась, Пироженка?

Я проигнорировала ее грубую издевку и не стала отвечать. Она провела круг вокруг моего клитора пальцами, скользнула назад и снова сделала круг, повторяя и повторяя процесс, мучая и разочаровывая меня.

— Хочешь, чтобы я остановилась? — насмехалась она.

— Нет.

— Хочешь быть моей куклой? — ее палец вошел в мою открытую дырочку. О, Боже, я хотела, чтобы она вошла внутрь. Я дернулась назад, пытаясь сама насадиться на ее палец.

— Ха, хочешь быть моей маленькой марионеткой, сладенькая пирожка?

— Да, — призналась я. Моя киска горела от желания. Она таяла под прикосновениями Сэм. И от ее слов. Они были грубыми и властными. Они искушали меня, превращая в стонущую, извивающуюся щель.

— Ты уверена? — спросила она, дроча и дразня меня, — Дороги обратно не будет. Никакой пироженки, только кукла. Все еще хочешь быть моей куклой?

— ... да, — простонала я, скорее реагируя на ее пальцы, чем на вопрос.

— Умоляй меня, — сказала она, — Умоляй меня, принять тебя, сладкую куклу.

Моя воля была сломлена ее пальцами и силой. Не могло быть никакого перемирия. С ней можно было только подчиняться. Я должна была подчиняться.

— Пожалуйста, ооо, Боже! — я была вознаграждена