Незнакомка

оторопела и со страхом ждала, когда Олеся, привыкшая к окружавшей её красоте и совершенству,...вскрикнет от ужаса и убежит прочь из ванной, а потом, возможно, велит Кати убираться куда подальше. Однако проходила минута, другая, а ничего не происходило. А потом она вдруг почувствовала прохладные осторожные прикосновения нежных пальчиков, скользящих по изуродованной плоти, исследуя её. Настя задрожала и напоролась в зеркальном отражении на взгляд Олеси, в котором стояли слёзы!

— Тебе было очень больно?! — вопрос Олеси был больше похож на риторический, т. к. она сама дала ответ на него. — Очень больно!

Олеся коснулась легким поцелуем узкий шрам, протянувшийся по всей спине, и Катя стала медленно оседать на пол на подогнувшихся ногах. Из её горла рвались рыдания, вызванные столь неожиданной нежной лаской. Олеся опустилась перед ней на колени и прижала гостью к своей груди, как малого ребёнка, позволяя той выплакать всю накопившуюся боль! Олеся лишь гладила её по тёмным роскошным распущенным прямым локонам и целовала в пахнувшую полевыми травами макушку...

— Прости. — Катя полностью успокоилась и отсторожно высвободилась из ласковых объятий девушки, чувствуя себя виноватой, что повела себя как дерганная истеричка и в довершение ко всему вымочила слезами прекрасную дорогую блузку Олеси.

— Не стоит! — Олеся вела себя так, словно утешать рыдающих подруг было для неё самым нормальным привычным делом. — Моё предложение остаётся в силе. Надеюсь, у тебя нет больше никаких отмазок?!

Катя отрицательно покачала головой: больше никакие отговорки не приходили в голову.

Олеся явно принизила свои способности, когда говорила о массаже: она была природной массажисткой, наделённая способностью дарить людям неземное наслаждение...

Олеся поместила одну руку на лопатку Кати, а другую — на противоположное бедро; руки были прямыми, пальцы раздвинуты, кисти рук направлены в противоположные стороны. Олеся приподнимала бедра и наклоняла их вперед, таким образом растягивая спину девушки. Потом поменяла руки, поместив их на другое бедро и на другую лопатку.

Затем скрестила руки и поместила одну руку в области крестца, а другую — на позвоночнике, в середине спины, выше области поясницы.

Расположила ладони по обе стороны позвоночника ниже плеч так, что основания ладоней находились вблизи позвоночника, а ладони — на ребрах. Откинулась назад и подвинула ладони на пару сантиметров вниз, и повторила надавливание, продолжая спускаться вниз, пока не достигла крестца. Затем поставьте пальцы на ребра, большие пальцы — с каждой стороны позвоночника. Сделав так, Олеся поинтересовалась, не причинила ли своими движениями боль. Катя отрицательно промычала в ответ: о какой боли может идти речь, если она умирает от неземного наслаждения и сильнейшего возбуждения и желания, сотрясавшего её тело мелкой дрожью. Катя молилась только, чтоб Олеся ничего не заметила. Иначе Катя просто со стыда сгорит.

Олеся, казалось, не замечала ничего и продолжала двигаться вниз каждый раз на два сантиметра, совершая надавливание путем наклона бедер вперед и прекращая его, откидываясь назад. Затем встала на колени, раздвинув их над катиными ногами, заставив последнюю покрыться холодным потом от подобной губительной близости. Олеся