Восточные курсы. Ч.1

прицепила подобные украшения к соскам Кристины.

Полюбовавшись грудями своих рабынь с оттянутыми вниз сосками, Госпожа взяла с ложа последние два предмета, напоминавшие две шахматные пешки, только их головки были гораздо крупнее.

— Девочки, залезайте на постель и становитесь раком!

От каждого моего движения клипсы с шариками принимались болтаться, и защемленные соски ныли от пронзающей боли. Вздохнув, я полезла на широченную постель прямо как была — в рваных, расползающихся чулках и босоножках.

— Ай! — голень ожгло болью от бамбукового хлыста.

— Ты, что же в обуви на постель, Светочка? — в голосе Госпожи слышалась насмешка и удовлетворение от того, что глупая рабыня подставилась.

Пришлось поспешно снимать босоножки и торопливо пристраиваться к стоящей раком Кристине. Вернее она легла на груди, щекой на шелк. Ее обнаженная задница смотрела в небо, откровенно сверкая интимными местами.

В поле моего зрения подрагивал тонкий кончик бамбуковой палки, поэтому несмотря на стыд, я поспешила присоединиться к подруге по несчастью. Мы обе застыли с задранными вверх задницами перед Госпожой. Я потела и краснела от унижения, от недостатка воздуха, от ожидания получить по столь удобной мишени бамбуковой палкой. Но не смела даже пошевелиться, замерев, как статуя. Понимание неотвратимости наказания, если что-то пойдет не так, заставляло только судорожно сглатывать.

Рядом дернулась Кристина, тихонько охнув, но оставаясь все также недвижимой. А потом занялись и мной. Округлый предмет протиснулся в мое влагалище. Я зажмурилась и, кажется, перестала дышать, кусая губы. Вот так просто — одна очень даже сексуальная женщина запихивает другой во влагалище некий предмет, ту затычку, по всей видимости, а другая терпеливо сносит бесцеремонное обращение, не смея даже пикнуть.

— Ты не очень-то влажная, — услышала я Лэйлу, терзающую меня, — ну, что ж, сама виновата.

Затычка меня покинула, и я облегченно перевела дух, чтобы через секунду взвыть от боли в попке и рвануться вверх и вперед.

Мой рывок был остановлен жестоко и беспощадно. Во-первых, в шею впился ошейник — Лэйла легко удержала мое тело на натянутом поводке. Во-вторых, шарики на цепочках бешено раскачивались, чуть не отрывая соски. А в-третьих, я почувствовала, как мою попочку лупцуют бамбуком.

Рыдая, я смирилась и вернулась в прежнее положение, чувствуя, что мой анус был неимоверно растянут. Ощущение насилия над моим телом было даже кошмарнее, чем давящая боль от затычки с размаху забитой в попку и режущая боль в истерзанных сосках.

А восточная красавица уже гладила меня по голове, приговаривая:

— Ну, вот видишь, Светочка, ничего страшного не произошло. А с затычкой тебе придется смириться, мои рабыни очень часто носят их в себе. Я же должна знать, что рабыня покорна и осознает свою полную принадлежность хозяйке. Как ты считаешь, Светлана?

Еще всхлипывая, а заодно чувствуя, как Госпожа контролирует каждое мое движение натяжением поводка, я проблеяла:

— Да, Госпожа Лэйла!

— Тебе нравятся новые ощущения от принадлежности мне?

— Да, Госпожа Лэйла!

— Ты не очень разговорчива, — в голосе азиатки я услышала недовольство и ужаснулась.

— Госпожа Лэйла, своей попочкой я полностью прочувствовала вашу