Немая жертва

его так! — кричала она сверху прямо в тупые, уставившиеся на неё глаза Журавской.

Женщина раздвинула пальцами свои половые губы и обхватила ими кончик покорно высунувшегося горячего языка. После нескольких подобных движений, Светлана Андреевна перестала себя контролировать. Вцепившись руками в замученную голову Журавской, она продолжила тереться об её губы и нос своим клитором, стремительно доводя себя до дрожи во всём теле. Затем всё в кабинете замерло. Судорожные движения медсестры с каждой секундой становились всё резче и короче, доходя до своего срыва. Наконец, в помещении раздался хриплый крик, скорее похожий на клокочущий рык львицы. Задрав голову кверху, обнажив вены на длинной, загорелой, обличённой несколькими золотыми цепочками шее, Светлана извергала в потолок больничного кабинета всю свою страсть. Не считаясь ни с моралью, ни нормами врачебной этики, ни, в конце концов, с законом, она, можно сказать, сожрала свою жертву в очередной раз.

Через три часа Журавская уже спала в своей палате глубоким каменным сном.