Пришедшая Из Мира Грёз, или вечная сплюшка. (Часть II)

— Теперь я не могу заснуть, — сказал я тихо в надежде, что она ещё не успела погрузиться в свой мир снов.

Странная вещь бессонница. Всю неделю я спал по три-четыре часа в сутки, на выходных мне не дал отоспаться семейный, так сказать, аврал, а за ним и друзья, срочно нуждавшиеся в помощи по некоторым вопросам, в которых они оказались некомпетентными. Наконец, я спрятался ото всего мира с его бедами, проблемами, печалями и воплями о помощи в маленькой квартире на втором этаже, на разложенном диване, сытый, довольный и крайне усталый. В мою честь было постелено свежайшее постельное бельё, и работал обогреватель, разливая в воздухе благодатное тепло. Казалось бы, о чём ещё мечтать? Ложись и спи от души! Именно это я и собирался сделать — на следующий день мне снова нужно было вставать в 5 утра, однако бессонница пришла со своими планами на ночь. В голове вертелись родители, друзья, работа, снова друзья и снова родители, я ворочался, вставал глотнуть воды и ложился обратно, то и дело будя милую сплюшку, дремлющую под боком.

Она зашевелилась, поворачиваясь ко мне. Прижалась, вся тёплая-претёплая, обняла, ткнулась в шею мягкими губами.

— Почему?

— Не знаю. Не идёт сон. Набегался за неделю, теперь мысли... крутятся.

— Я думаю, — щекотно забормотала она мне прямо в шею, — он от тебя убегает и прячется.

От такой неожиданной приятности я поёжился. Прижал её к себе под одеялом.

— А почему он это делает? Я, что, такой прямо весь из себя страшный?

Она снова зашевелилась.

— Вовсе нет. Совершенно наоборот.

— А чего это он тогда?

— Ну...

Она приподнялась на согнутой в локте руке, заметно оживившись.

— На самом деле, всё это вполне объяснимо, как я думаю. Видишь ли, сны, они сами по себе довольно бестолковые, упрямые и недальновидные создания. Прямо как Оладушек, — добавила она задумчиво.

Оладушком был её сосед по квартире Максим, на чьём обычном месте для сна мы сейчас расположились. По неизвестным мне причинам он удостоился этого прозвища, и никак иначе она никогда его не называла.

— Так вот, о чём я говорила? — она очнулась.

— О снах, — напомнил я, зарываясь лицом в её волосы.

— Ах, да. Ну так вот. А поскольку они действительно ни дать, ни взять Оладушек, то и ведут себя соответственно. Они упираются, капризничают и дают дёру в самый неподходящий момент. А всё почему?

— Почему?

Постепенно сползая вниз, я устроился очень удобно: прижался щекой к её груди, в то время как она свободной рукой привычно гладила меня по волосам, запуская в них пальцы, как расчёску.

— Всё потому, что они находятся под влиянием своей исключительной бестолковости, так называемым Синдромом Оладушка, который не очень хорошо поддаётся лечению медикаментами, но неплохо контролируется пенделями в разумном количестве. Но, разумеется, в отношении снов этот способ малоэффективен. В отличие, кстати, от Оладушка. Возьмём хотя бы тот случай, когда этот умник хотел бросить институт и начать путешествовать автостопом по Европе, потому