Дистрибьютор. Глава 5

Мысли о добровольном рабстве Анжелы не выходили из головы. По телефону я попытался выяснить обстоятельства заточения. Ответы большой девочки оставили ещё больше вопросов. Анжела смущалась и сводила всё в шутку. Но постепенно картинка прояснялась. Весь день она ходит с замком, вдетым в клитор, замок размыкает также пружину, которая стягивает влагалище, как молния на сумке. Множественный пирсинг во внешних губах похож на дырочки в обуви, не вызывает неприятных ощущений или побочных эффектов. Хозяин Анжелы снимает кандалы только на ночь. Рабыне разрешено трахаться на стороне в течение дня, это даже приветствуется. Но контакты могут быть только в попу и рот, чтобы Саба — так Анжела назвала свою роль в отношениях — случайно не испытала удовольствия или не залетела. Таким образом Рабыня выражает преданность и любовь к Хозяину.

— Тебе нравятся такие отношения? — спросил я под конец телефонного разговора.

— Да, — не задумываясь, ответила она.

— Понятно, — я помолчал. — Может, сходим в кино?

Она зашебуршала чем-то, трубка противно захрипела, Анжела долго меняла положение, прежде чем ответить:

— Мне нельзя ходить на свидания. Извини, — она вздохнула.

— Тогда... приходи ко мне в гости, — с момента воскресной встречи прошло три дня, и я снова горел желанием поскорее воткнуть член в сладкую булочку.

— И в гости тоже.

От удивления у меня отвисла челюсть.

— А в прошлый раз тогда что было?

— Продажа.

— Продажа? Сексом, значит, можно заниматься только во время продажи? — от новых подробностей голова шла кругом.

— Да. Если покупатель захочет.

— Вот как, значит. Покупатель.

«Я для неё всего лишь покупатель», — я напрягся.

— Да... — она, похоже растерялась не меньше моего. — Ты не обижайся, пожалуйста. Мне очень понравилось с тобой. Ты красивый, умный...

— И много у тебя покупателей? — раздражённо перебил я её.

Она смутилась, прежде чем ответить:

— Это коммерческая тайна, — и замолчала.

— Понятно, — я думал о том, что у Анжелы, возможно, десятки таких горе-покупателей, как я, которые трахают её в жопу и в рот от зарплаты до зарплаты за пачку дерьма с бойким названием «Virех».

— Знаешь, как это называется? — не выдержал я.

— Я знаю, о чём ты подумал. Но это всего лишь игра, не принимай близко к сердцу, — Анжела, кажется, обиделась. Её голос поднялся на октаву, стал тоньше. — Ты можешь думать всё, что тебе захочется, называть меня шлюхой, шалавой подзаборной. Суть от этого не поменяется. Моё сердце принадлежит одному человеку, а не тебе, — теперь она жёстко чеканила слова, словно мстя мне. — И мой парень хочет, чтобы я себя так вела. Может быть, я даже сама этого хочу. Я не знаю. Может быть, завтра всё поменяется, и мы найдём другое развлечение. А пока что для кого-то я буду шлюхой, а для кого-то единственной на свете.

— Анжела, прости, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть, давай... — но я не успел договорить, она кинула трубку. Думаю, она расплакалась, последние слова были произнесены невероятно высоко.

Так я понял, что затронул больную тему, и про себя