Должна сознаться, что я была немало поражена тем, как оправдала себя на деле теория моего компаньона. Уважение мое к его способностям сразу возросло. И все же я не могла отделаться от подозрения, что все это было подстроено заранее, чтобы ошеломить меня, хотя зачем, собственно, — этого я никак не могла понять. Когда я взглянула на него, он держал в руке прочитанную записку, и взгляд его был рассеянным и тусклым, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.
— Как же вы догадались? — спросила я, становясь на коленки перед Холмсом.
— О чем? — хмуро отозвался он, расстегивая ширинку.
— Да о том, что он отставной сержант космического флота? — я привычно достала член моего компаньона и с глыкающим звуком наделась на него ротиком.
— Мне некогда болтать о пустяках, — отрезал он, но тут же, улыбнувшись, поспешил добавить: — Извините за резкость. Вы прервали ход моих мыслей, но, может, это и к лучшему. Так, значит, вы не сумели увидеть, что она в прошлом флотский сержант?
— Неф, конефно, — я покачала головой из стороны в стороны, но член не выпустила — он оттопыривал мои щечки при каждом движении.
— Мне было легче понять, чем объяснить, как я догада-ааа-лся. Представьте себе, что вам нужно доказать, что дважды два — четыре, — трудновато, не правда ли, хотя вы в этом твердо уверены. Даже через улицу я заметил на ее руке татуировку — большое изображение ша-ааах! — ттла. Тут уже запахло космосом. Выправка у нее военная, и во время минета она немного покачивается — привычка, выработанная во время долгого нахождения в невесомости. Стало быть, девушка имеет отношение к космо-ооо-су. Держится она с достоинством, пожалуй, даже начальственно — обратите внимание, как быстро она довела продавца сосисок до финиша, на космическом флоте каждая секунда дорога, вам ли не зна-ааа-ать. Кроме того, вы должны были бы заметить, как высоко она держит голову и как виляет своей попкой во время ходьбы. Гордая молодая девушка около двадцати пяти с такими приметами может быть только сержантом, до более высоких званий она бы просто не успела дослужиться, Вот и все.
— Фудефа! — изумленно промычала я, вдавливаясь носиком в пах Холмса. Его член буквально разрывал мне горлышко, я аж задыхалась от возбуждения.
— А, чепуха-ааа, — простонал Холмс, кончая, но по лицу его я видела, что он доволен моим восторженным изумлением, да и минетом тоже. — Вот я только что говорил, что теперь больше нет преступников. Кажется, я ошибся. Взгляните-ка! — Он протянул мне записку, которую принесла курьер. Я облизала всю сперму и свои слюнки с члена Холмса и поднялась на ноги.
— Послушайте, да ведь это ужасно! — ахнула я, пробежав ее глазами.
— Да, что-то, видимо, не совсем обычное, — хладнокровно заметил он, застегивая ширинку шортов. — Будьте добры, прочтите мне это вслух.
Вот письмо, которое я прочла:
«Дорогой мистер Шерлок Холмс!
Сегодня ночью в доме № 3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд произошла скверная история. Около двух часов ночи наш полисмен, делавший обход,