Окончательный диагноз

и не явно, конечно же, но когда она сказала, что ночевать предпочитает дома, а насчет продолжительности пребывания в развлекательных и иных местах полагается на меня, все стало ясно.

Тем удивительней оказалось ее поведение в ресторане. Я ожидал раскованности и оживления в предвкушении утех, раз уж решимость проявлена (ибо сам, вольно или невольно, стал себя так вести). Но Наташа почти весь вечер была немногословной и как бы озабоченной посторонними думками, а с другой стороны, это никак не повлияло на ее вежливость и внимательность. И снова я в растерянности. Передумала насчет продолжения, что ли? Сейчас поблагодарит и попросит отвезти домой? Что за обломовщина, черт побери!

Выходим из ресторана, садимся в машину. О предстоящем маршруте — молчок. Ни я не упоминаю о снятой квартире, ни она — о своем домашнем адресе.
— Я заеду сейчас в магазин, тут по пути, хорошо? Куплю что-нибудь на сладкое. Тебе колы или минералки?
— Кола — гадость! Как ты можешь ее пить? Небось и детям разрешаешь.
— Сразу видно врача. Увы, не все вкусное полезно, не все полезное вкусно.
— Сразу видно философа! А отнекивался, говорил «программист я».
— Ну не психолог же!
— А я не психолог, чтоб ты знал. Я, может, патологоанатом.
— И что, часто приходится писать в заключении «умер от передоза колы»?

Наташа смеется. Очень искренне, без натяжки. Представила, видимо, такой диагноз. Потом снова становится серьезной.
— Нет, серьезно, послушай, DD. Я на самом деле врач-патологоанатом.
— А я на самом деле «инженер-системотехник». Так в дипломе написано. Это так важно?
— И тебя не смущает моя профессия? — Наташа искренне удивлена. Удивлен и я. С какой это стати я должен смутиться? Так и отвечаю, и прибавляю.
— Был у меня друг, в мединституте учился. Не знаю, на вашем факультете или нет, но стенгазета у них называлась «Вскрытие покажет». У вас тоже такая была?

Опять смеется.
— Нет, у нас такой номер был, в КВН когда выступали, — и чуть позже. — Значит, не боишься, DD?
— Остап Бендер не боялся даже женщин — зубных техников. Нам ли растекаться слёзной лужей? А вот и магазин. Значит, колу берем?
— Минералку!!! Бесстрашный юморист.

... В комнате погашен свет, лишь мелькают блики от горящей в коридоре лампочки. Высвобожденная от «маленького черного платья» Наташа, в ажурном белье того же цвета восседает на моих коленках. Гладкая кожа, упоительный запах, новая женщина... Пусть наркотики нервно курят в стороне. Балуемся и шутим, подначиваем и прикалываемся, трогаем и тискаем, кормим друг друга кусочками шоколада и пытаемся подсунуть чужие бокалы: она мне — минералку с газом (ох и гадость, скажу я вам), я ей — вестимо что (знаю, знаю, но все равно вкусно).

Потом она оказывается без лифчика, а я смакую ее небольшие и крепкие груди, ощущая с кайфом, как с каждым движением языка крепнут ее соски. Потом приспущены трусики, и мои пальцы с кайфом ощущают, какая она влажная, влекущая, к поцелуям зовущая. Потом, уже сидя на диване, она сосет мой