Инга и Роман. Надлом

жопу, чтоб получить хуй, и рот, что принять сперму. Параллельно будете стоять. Ты да она. Соски. Покорные ничтожные существа.

— Знаешь, чего точно не будет? Ее не будут снимать. Ни фото, ни видео. Пока ваша жизнь вам и останется. Пока. Дальше решать вам. Если вы еще в состоянии решать.

Я оттолкнул ее, стал собираться.

— Не уходи... Не уходите.

Она смотрела снизу.

— Останьтесь, я хочу быть с вами, в ногах, под вами, как угодно. Пожалуйста, пожалуйста...

Она прямо таки стонала, и столько в этом бормотании было страсти и отчаяния...

— Я не кончала уже три недели, пожалуйста, я больше не могу, пожалуйста...

Я приподнял ее подбородок. Плюнул в лицо. Она взрогнула, вздохнула. Посмотрела прямо.

— Делай, что хочешь, что хочешь, но не оставляй меня так...

Я порол ее долго, прерываясь на три-четыре пальца в пизду, и она выла, когда в это болото горящее и хлюпающее входили, насаживалась вся и подавалась настолько насколько могла. Красно-синяя жопа сменилась пиздой, и он держал ее ноги, она взрывалась хрипом после каждого удара, выла в кляп. И текла. И пизда ее сжималась от касаний и проникновений, от смеси боли и дикого наслаждения.

Она валялась на полу, измученная в слезах, стонах. Текла. Он ползал вокруг собирал ее слезы, что-то говорил ее. Она не слушала.

Я ебал ее в рот. Он лизал ей. Ее изможденную пизду, опухшую, отекшую, синеватую. Она вздрагивала от каждого его касания, а он очень хотел быть нежен. Нужна ли ей была эта нежность?

Кончила она стремительно. Он продолжал лизать, уже более настойчиво, проникая языком. Его мокрое лицо и ее развороченная пизда — будто одно полотно, чудовищная похоть и дикая страсть. Она шла к очередному пику, ей позволили и она хотела еще и еще, а он был лишь языком.

Я кончал ей в рот, на лицо, в этот момент она отшвырнула мужа и стала дрочить сама себе и где-то к последней моей фрикции, ловя капли ртом она взорвалась оргазмом, ее выгнуло, затрясло, она скатилась со стола... Через какое-то время заревела.

Я ушел.

Она так и лежала, вздрагивая. Он сидел рядом и гладил ее по голове.