Поруганная добродетель. Часть 3: По дороге воспоминаний.

вечером. Ленка с гимнастики возвращалась, а они её сграбастали и в подвал. Она ни когда не рассказывала, что с ней делали в том подвале, но домой она вернулась только утром. Родители устроили допрос, но всё было видно и без допроса всё было видно. Ленка просила ни кому не говорить, но ни кто её не слушал — вызвали участкового, написали заявление... Этих черножопых нашли, и нашли довольно быстро — благо жили где-то через 2 дома. Но для Ленки на этом злоключения не кончились. В социальных сетях на адреса Ленкиных одноклассников, друзей стали приходить фото. Фото с Ленкой. Мне тоже они приходили. Особенно запомнилось одно. Совершенно голая белокурая Ленка, лежа на спине поджимает ноги под коленками, а над ней нависло волосатое тело и вводит в ленкину дырку здоровенный член. При чем кадр был взят так, что ни о каком насилии не могло быть и речи, более того — на губах Ленки было некое подобие улыбки. Узнать, что в подвале было на самом деле мне не довелось: родители тут же запретили мне общаться с Ленкой, заставили удалить все аккаунты из соцсетей, оформатировали жесткий диск моего ноутбука. Берегли меня так сказать... Фото долго ходили из телефона в телефон, из почты в почту... Всякие, но на всех Ленка была в роли добровольной малолетней порно звезды. Но мне почему-то запомнилась та — с руками под коленками..."Сучка не захочет — кобель не вскочет! Проститутка твоя Ленка и чтоб её в нашем доме ноги не было!» — вот и всё, что мне тогда сказала мать... Интересно, чтобы она сказала сейчас, если бы увидела, как её любимое чадо лежит в позе Ленки перед бывшей уголовницей и малознакомым мужиком, и этот мужик суёт в её доченьку свой отросток? Кем бы я оказалась: блядью или жертвой обстоятельств? А ведь я была уверена, что Ленку тогда изнасиловали. Может её запугали, может накачали какой-нибудь гадостью, что она позировала перед камерой, но шестнадцатилетняя Ленка сама никогда в жизни не делала такие вещи. А я жертва? Я — блядь! Самая что ни на есть!

— Ых! — сипел Петр, вгоняя в меня свой член. — Чудо, а не пизда! Шевели жопой, а ща как наподдам!...

Петр взялся мять мою грудь. Делал он это грубо: захватывал руками, выкручивал соски...

— Мелковаты цыцки у тебя... Но дело поправимо... Начнешь малафью пить, кобелям свои дырку подставлять... Тогда и сиськи в рост пойдут...

— Сто процентов! — засмеялась Маня. — Девка толком и не ебана, а как пройдет по рукам, то и жопа и сиськи подрастут! Помнишь Наташку Сидорцову? — обратилась она к Петру.

— Ну... и чё? — ответил Петр, не прекращая вколачивать в меня свой член.

— Я ж с ней в школе училась. Худющая была, что твоя щепка — ни сиьки, ни письки! Потом в Москву учиться поехала. Там с каким-то Вазгеном любовь у неё случилась. Даже вроде он у неё первый был. Только у этого