Право Первой Брачной Ночи. Часть 1: Пышногрудые претендентки

мог понять, чего они жаждут: ласки или муки.

Золотистые локоны струились по мягким округлостям, игриво вуалируя, но в то же время золотом озаряя рельеф околососковых пупырышек. И как же великолепно смотрелись её огромные груди со спины, рельефно выступая с боков, очерченные бьющим спереди светом рамп, а золотые волосы текли по изящной спине с трогательным рисунком позвоночника до самых нежных в мире ягодиц, розовых, как юное яблоко, выпуклых, как дорогое 3D, округлых, как жопка юной девушки. Плоский живот говорил о личном фитнес-тренере, и я вдруг очень захотел узнать, что же о нём поведают пухленькие половые губки, стыдливо прикрытые рельефными бедрами, что перетекали в точёную голень и изящную ступню с милым педикюром. Впрочем, половые губки скромно промолчали бы: на первую брачную ночь могли претендовать только девственницы.

Я бросил взгляд на таблицу тактико-технических характеристик. Она была длинной, но меня интересовали лишь две цифры — пятый размет и восемнадцать лет.

Я понял, что смотрю на свою следующую баронессу. Как, когда — не знаю, но да будет так!

— Когда сочетается? — я попытался спросить равнодушно, вышло же зажато и так тихо, что влажные заглатывания Стеллы заглушали мой голос.

Однако Алиса услышала:

— Пятница, семь.

— Пометьте.

Моё сердце билось в предвкушении, Стелла вкусно сосала мне член, я, насвистывая, перебирал фотографии предлагавших себя тёлочек с большими сиськами. Что ж вы все такие страшненькие, а? Особенно в сравнении с явившимся мне только что золотоволосым видением... М-м-м, сосочка... Ну а эта-то куда полезла? Симпотная, базаров нет, но что за «бобрик» на башке?!

— Алиса, пометьте, отсеивать из выборки стриженых баб. И подумать над законопроектом, запрещающим красивым девкам стричь волосы. Штраф какой-нибудь. Или даже тюремный срок.

Золотое перо метнулось по крошечной страничке.

Стелла втянула член очень глубоко в рот, и застыла, преданно глядя мне в глаза затуманившимся синим взором, лишь острый язычок твёрдо метался по тыльной стороне моего напряжённого ствола. Я подал бёдра вперёд и на секунду замер в райском ощущении узкого колечка её пищевода, пропустившего головку, потом открыл глаза и увидел на экране пышную красотку, шатенку на грани рыже-коричневого, с прямыми волосами, закрученными на кончиках. Шатенка сияла зелёными глазами и протягивала мне груди, не меньше семёрки, что были словно тесто: протекали меж её пальцев и в то же время пышно бугрились над ладонями; и эти налитые груди предлагали мне крупные тёмные соски, околососковые кружочки которых были чётко очерчены набухшей, возбуждённо-пупырчатой каймой. На следующей фотке (почему меня не было там и тогда?!!) шатенка стояла раком, задрав в камеру лыбящуюся полногубую мордашку с загадочными (как ей казалось, а на самом деле — тупенькими) чёрными глазищами, сиськи её касались сосками японской циновки. ТТХ: двадцать и (опыт, ёб тя) семь.

— Пометьте номером два!

Через пару улыбчивых, титястых-до-колен (мой бог, у них соски аж внутрь завернулись!!!) жирдяек (и кто их только замуж позвал?!!) появилась черноволосая королева. Двадцати трёх лет, изящная талия, подтянутый живот, невероятных размеров вкуснейшая жопа, сиськи —