Хроники Пустошей. Часть 2: Чистилище

криком, выгнув спину, и откинув голову назад. Какое-то время она пролежала на спине глядя в потолок, и пытаясь восстановить дыхание. В таком состоянии Эмма даже не заметила как дверь открылась, и в комнату заглянула её мать. Синтия посмотрела на меня с укоризной, будто я только что сделал что-то плохое, а затем вышла из комнаты и закрыла дверь. Правильно, завидуй молча. Не я виноват, что жизнь тебя помотала. И раз не можешь кончить сама, хотя бы порадуйся за дочку. Дав Эмме отдохнуть ещё пару минут, я собрал её одежду, и положил на кровать.

— Когда оденешься, не торопись уходить, — сказал я.

Девчонка подняла голову, устало посмотрела на меня, и спросила:

— Ты что издеваешься? Что на этот раз?

— Не то что ты подумала, — ответил я, и подошёл к столу.

Решив, что после того как я довёл её до оргазма, рыжая едва ли захочет причинить мне вред, я достал из ящика в столе ножницы с облезлыми ручками.

— Подстриги меня, — отдал её очередное распоряжение.

Судя по выражению лица Эммы, девчонка немного удивилась, однако возражать не стала. Полностью одевшись, и зашнуровав обувь, Эмма приступила к делу. Поставленная задача усложнялась тем, что во всём доме не было ни одного зеркала. Однако мне и не нужна была какая-нибудь навороченная модная стрижка. Я просто хотел, чтобы Эмма состригла мою длинную гриву, а вместе с ней и бороду. На всё про всё у рыжей ушло минут 30—35. Когда со стрижкой было покончено, я повернулся к Эмме лицом, и увидел в её глазах удивление.

— Ожидала увидеть что-то другое? Сколько по-твоему мне лет? — спросил я с улыбкой.

— Понятия не имею. Раньше думала, что тебе лет 45—50, — честно призналась Эмма.

— А теперь?

— А теперь я уже и не знаю что думать.

— Вот и не думай. В этом году мне исполнилось 33.

— 33? Ты серьёзно?

— Серьёзней некуда. Под кроватью валяется веник. Замети всё что состригла, и выбрось, — отдал я последнее распоряжение, и вышел из комнаты.

Когда я пришёл в сарай, и смыл с головы прилипшие после стрижки волосы, ожила висевшая на поясе рация. Ответив на вызов, я услышал голос разъярённого Джеффа:

— Ах ты кусок коровьего дерьма!

— И тебе доброе утро, Джефф, — ответил я, ничуть не удивившись такому приветствию.

— Живо иди сюда, или я тебе яйца отрежу!

— Как же ты мне их отрежешь, если ты сейчас в Клоаке, а я — в своей берлоге?

— Найду способ, поганый крысёныш!

— Крысёныш? И что именно я скрысил, если не секрет? — спросил я, изобразив недоумение.

— Не прикидывайся дебилом! Я пошёл тебе навстречу, дал антидот взаймы, а ты спёр у меня тюбик с мазью!

Если уж врать, то врать напропалую.

— Какой мазью? Зачем мне какая-то мазь?

— Действительно, зачем? — проговорил Джефф с издевкой. — Ты же сам недавно насчёт неё интересовался, а сегодня утром я не досчитался одного тюбика. Странное совпадение, не правда ли?

— Действительно, странное. Мазь мне