Зарисовки. Случай в поезде

у тебя. — А мы в Испанию поедем?

Я молчал. Она же вдруг стала больно щипать меня за бедро, царапая длинными ногтями.

— Се-мен, Се-мен. Не спи. Я как колокол, который тебя будит. Слышишь — се — мен. Се-мен. Вставай.

— Да, перестаньте. — говорю. — Я правда не Семен, простите. Вы полкой ошиблись.

В этот момент она так обаятельно улыбнулась, закатив глаза и показав свои, чуть больше обычного размера, верхние зубки, что мое состояние, характеризовавшееся как полная готовность, перешло в состояние наступления. Я уже стал чувствовать позывы спуститься и оттрахать ее жестко и поучительно.

— Семееен! — вдруг слишком громко сказала она. И я почувствовал, что стал переживать за то, что она разбудит настоящего владельца имени. Кстати, меня Дима зовут. — Семееен, а это что такое? — я почувствовал, как рука под простыней быстро залезла в мои семейки, схватив за яйца и член одновременно. — Ты знаешь, я когда тогда в университете с тобой познакомилась в лаборатории, я не думала, что у тебя вообще есть... — тут она сжала мою мошонку чуть сильнее, и хриплым шепотом произнесла протяжно, — члееен. Мы же поедем в Испанию?

Я как будто язык проглотил. От неожиданности задыхаясь.

— Я хочу покататься на гондолах. Или это где... в Венеции, — это Италия?

— Это на севере Италии, — говорю, и в моем члене очень приятно от ее обхвата.

— Какой ты ууумный. А если ты такой умный, то почему, я тебя спрашиваю, мы до сих пор не на гондолах с тобой. Ты обещал, сказал — Наташа, мы поедем в Испанию, — а я уже визу взяла себе. А еще я хочу на яхте... я всегда мечтала на яхте. — все это она говорила, сжимая мой хуй и периодически срываясь с шепота на довольно громкий голос.

— Я очень напилась сильно, но ты не обращай внимания... хочешь, грудь мою поцеловать? Давай спустись ко мне. — при этом ее рука начала медленно надрачивать мой стоячий колом пенис.

— Давай спустись или я не буду дрочить тебе. — сказала она, смеясь. Вдруг поезд резко качнуло, и Наталья не удержалась на ногах. С грохотом она как-то сложилась между двумя нижними полками — попа на полу, голова на одном сидении — ноги на другом. Я с одной стороны стал переживать за ее здоровье, с другой не мог не заметить роскошных мясистых ножек, уже не в колготках, а совсем беззащитненьких, которые оказались поднятыми вверх.

— Все хорошо? Все в порядке? — я как молния спрыгнул со своей полки, не обращая внимания на член, выскочивший из трусов. Мне показалось, что она плачет, однако при ближайшем рассмотрении я понял, что она хохочет. При этом она яростно шевелила пальчиками ног, с которых слетели тапочки. Как упавший на спину жучок.

— Вы не ушиблись?

— Я нет. Ты чего на вы? Ты сам не ушибся, Семенчик? — спросила она, как бы сюсюкая с мальньким ребенком. — Давай, как обычно. — она расстегнула верхнюю пуговицу своей мягкой кофты, отчего стало видно холмики ее