Спец-заказ. Часть 2

еще действовало, когда Милу провели в небольшой зал с возвышением за кулисами, где ее и оставили ждать под присмотром того же бездушного амбала. «Вот и сбылась мечта идиотки, — мелькнула полная горькой иронии мысль, — стану звездой сцены, хорошо, если не экрана...»

Стоявший гомон многих голосов в зале не позволял различать слов, да и те судя по всему были на незнакомых девушке языках. Когда после громкого стука все внезапно на мгновение стихло, прежде чем снова разразиться какофонией звуков после финального провозглашения ведущего, Миле показалось, что она услышала женский плач и кусочек мольбы то ли на русском, то ли на другом славянском языке, но она не была уверена. Когда ее вывели на сцену, там уже никого не было.

Она стояла одна, ослепленная направленным на нее прожектором, в комнате, полной людей. Лиц она рассмотреть не могла, лишь чувствовала устремившиеся к ней любопытные взгляды, гадкими слизнями ползающие по телу. Захотелось закричать и выбежать отсюда, но ноги приросли к полу от страха.

Падла доктор, пожалел наркотика, лучше бы она вообще ничего не соображала и не чувствовала! Ведь это аукцион и она один из лотов! Человек, которого она по голосу приняла за ведущего, оказался тем самым господином Вильгельмом, проводившим вполне обыденный сбыт своего товара. Он что-то быстро рассказывал, уверенно описывал достоинства представленной девушки, указывая на нее своим молоточком, перемежая речь огромным количеством цифр и фразами на английском, французском и других языках.

«Огромная удача... русская Золушка... очаровательный цветок... 200 тысяч евро... вызов для любого хозяина... несомненная прибыль...»

«О чем он? — заволновалась Мила, — Что они имеет в виду?»

Что ее расхваливают перед продажей, девушка поняла, но речь шла о чем-то еще, она не могла уловить смысла, английских слов было слишком мало, а шум в голове мешал понять и те. Из глаз потекли горькие слезы. Она даже не заметила, когда начался сам аукцион и гости стали делать первые ставки. В какой-то момент к ней подошли сзади и одним движением сдернули крепившееся на липучке платье, желая подстегнуть интерес покупателей. Первым импульсом было прикрыться, скорчиться на полу, чтобы не чувствовать этих хищных взглядов, не слышать возбужденных голосов, но девушка напротив гордо вскинула подбородок, сжала губы и замерла. Она не даст им растоптать себя, она не увидят ее страха! Пусть слезы текут ручейками, пусть ведущий, соскочив со своей трибуны, пощипывает грудь, желая обратить внимание на ее округлые прелести, даже когда ее повернули и заставили наклониться, предоставляя собравшимся оценить ее мягкую попку сердечком и нежные дырочки, девушка не сопротивлялась — пусть! Ее сознание словно раздвоилось — одна часть билась в истерике, другая мрачно взирала на окружающий ее кошмар, заставляя себя пережить этот ужас и не сойти с ума.

Это все неважно! Они лишь оценивают мое тело! Меня же саму никто из них не получит!

Как мантру повторяла это снова и снова девушка, упрямо глядя прямо перед собой. Маленькая, с восхитительно плавными, женственными изгибами, но