Наказание для мажорки

так похорошела, ‒ она улыбнулась, когда я говорил ей этот комплимент, но было видно, что улыбка искусственная для вежливости, ‒ как твои дела теперь?

Затем мы мило поболтали, и тем милее был наш разговор, чем больше я рассказывал ей о себе и своей жизни, об истории моего успеха. Тут ее отношение ко мне решительно поменялось ‒ улыбки стали искренние, разговор шел легко, а интерес ко мне стал неподдельным. В конце беседы мы тепло распрощались, как старые знакомые, она оставила мне свой телефон, и мы договорились встретиться позднее.

В следующую нашу встречу я пригласил ее в кафе Пушкин. Это, конечно, банальщина, но старая добрая классика работает безотказно. Наша встреча была весьма продуктивной. Даша рассказывала о своей жизни, в основном она просто ныла и капризничала. Рассказывала, как ей тяжело работать, какое злодейское и непонимающее у нее начальство, как давит на нее нехороший отец, не давая заниматься ее любимым делом ‒ рисованием. Я как-то в университете видел ее работы. Это была просто детская инфантильная мазня, которую никто искренне не хвалил. Потом она болтала, как скучает по морям и островам, что её бывший — урод бросил ее, упрекая ее в эгоизме, что та совсем не готовит ему, хотя она говорила ему, что не женское это дело, и пусть вообще нанимает домработницу, а она личность, и таким заниматься ей не положено.

Я с трудом выдержал весь этот поток глупости и предложил ее довезти до дома по окончании нашей встречи. Но она сама была на Дашине, поэтому отказалась. Мы договорились продолжить наше общение, и она даже поцеловала меня в щечку на прощание. Я тепло ей улыбнулся. А когда она села в Дашину и уехала, моя улыбка превратилась в злую усмешку. Как я и ожидал, она ничуть не изменилась, а значит ей можно манипулировать как угодно, если оторвать ее от папкиной сиськи.

Это было самое сложное, но еще с первой нашей встречи я работал над одним трудным и затратным планом. Мне были обязаны некоторые офицеры из ФСБ, которым я помог однажды в их махинациях. Их задница была буквально в моих руках, поскольку я всегда мог их сдать, а поскольку сейчас шла межведомственная война в данной госструктуре, то желающие воспользоваться компроматом на них выстраивались в очередь. Я предложил им весьма рискованный план привлечь к ответственности отца Даши за организацию недавних терактов в Москве. Мол, он на самом деле мусульманин-джихадист, и он снабжал и финансировал террористов. В пользу этой версии играло то, что Дашин отец некоторое время учился в юности на востоковеда на Ближнем востоке и часто летал туда по делам. Я планировал использовать это против него.

Естественно, планировалось не арестовывать его и судить, что было невозможно, а застрелить при задержании, обнародовав версию, что он отстреливался при задержании. Мне очень долго пришлось уговаривать знакомых мне офицеров провернуть все это. Но я убедил их, что народу