Сисястая недотрога

я особо не разбираемся в работе моделей, давайте следовать всем их правилам.

— Но я пью только шампанское и мартини...

— А они — только коньяк. Причем бокал и залпом, — и добавил строго, видя, что Сашенька все еще колеблется. — Так надо для работы.

Сашенька вздохнула и пошла ко мне. От ее походки у меня перехватило дыхание. Плащ был застегнут лишь у горла, и в распахивающиеся полы выскальзывали гладкие ноги в белых ажурных чулках и посверкивали голые груди.

Молитвенно закрыв глаза, Сашенька как воду выпила бокал коньяка. Щечки порозовели, глазоньки заблестели. Встав передо мной, она лукаво улыбнулась и крутанула пальчиками застёжку у горла. Тёмный бархат упал на пол. Она стояла в длинном белом пеньюаре, кружевной корсет стягивал талию, прозрачные полы стекали к полу по крутым бёдрам, раскрываясь на лобке, выставляя на обозрение прозрачные крошечные трусики с просвечивающими завитками лобковых волос под ними. Сверху над всем этим нежным великолепием наливались розовым смущением огромные груди, скромно глядя в стороны и чуть вниз трогательными сосочками с потрясающе большими ореолами.

— Ну как? У меня получается?

Ещё как! Я облизнул пересохшие губы:

— Пока не знаю, Сашенька. А что, модель предусматривает голую грудь?

— Тут такое дело, Игорь Викторович, — затараторила она, — у меня фигура нестандартная! Тонкая талия, небольшая, но круглая попа и непропорционально большие груди шестого размера. А пеньюарчик для мелкосисечных сделан, мои грудочки в чашечки не влезли. Ну я и вывесила их снаружи! Так ведь тоже неплохо?

— Очень неплохо! Думаю, мы эту идею в следующей модели реализуем.

Сашенька радостно заулыбалась.

— И под этот пеньюар не надевают трусики.

— Но они были в комплекте, — захлопала она ресницами, подняв ветер.

Блин.

— Недоглядели. Уберу из комплекта.

— Так мне что, их снять? Стыдно...

— Так надо, Сашенька. Я тоже вот работаю с тобой, рук не покладая.

Она вздохнула, развела прозрачные полы и скатала стринги по прямым ногам, так что ее потрясающие груди свесились на всю длину и призывно закачались. Выпрямилась. Узенькая светлая полоска лобковых волос заканчивалась «ласточкиным хвостом», непослушный завиток курчавился прямо над уголком половой щели.

— Волосы распусти.

Она закинула руки и выдернула из волос шпильку. Волосы хлынули по спине волной тёмного золота.

— Пройдись, пожалуйста.

Она прошла из угла в угол, полы легко разлетались, открывая точеные ноги на шпильках, груди задорно подпрыгивали, действительно изумительно-круглые ягодички перекатывались в переливах белого прозрачного шёлка.

— Покрутись.

Звонко засмеявшись, Сашенька закружилась юлой, взмыли и метнулись следом волосы, полы пеньюара, груди. Запыхавшись, упала прямо на мои колени.

— Ох, простите, Игорь Викторович!

— Ну, ты поосторожней, я все-таки начальник, — сказал я торопливо лапая всё, что попадалось под руки, типа помогая встать, а на самом деле мешая. Сашенька сползла на пол перед моими ногами и, тяжело дыша, взволнованно смотрела на меня снизу вверх, гологрудая, розовощекая, с сияющими васильковыми глазами.

— Всё, вы посмотрели? Можно одеваться?

Как ушат холодной воды. Я опять забываю, что для нее ничего эротичного не происходит, она действительно просто сверхурочно работает.

— Нет, Сашенька,