Сисястая недотрога

сохранить семью важнее. Я не буду публиковать фотографии, а ты за это закончишь начатое.

— Не поняла...

— Досасывай.

— Зачем? Сперму в волосах мы все равно сфоткать не сможем.

— Ну и ладно. Я в душе художник, я должен это увидеть.

— Нет, Игорь Викторович. Оказывается, минет мне тоже нельзя, муж запретил.

— Тогда я опубликую снимки!

Сашенька заплакала:

— Тогда он мне синяк поставит, а вас вообще убьет. Он у меня знаете, какой здоровый! И в Чечне контуженный.

Я опустошённо поник и неожиданно попросил:

— Сашенька, милая, помоги мне кончить...

— Игорь Викторович! — ахнула Сашенька. — Вы это чего?! Вы же женатый! Вы же только для искусства...

— Ну, представь, я домой такой возбужденный приду, — я кивнул на торчащий из ширинки в полной боевой готовности член, — меня жена спросит: «А чего это у тебя хуй стоит?» Мне придется ей все рассказать... Я тебе семью спас, фотки не опубликую, а ты мою разрушишь.

— А вы не рассказывайте.

— Наврать жене?! Как можно! Да что ты такое говоришь!

— А что же делать?

— Давай, ты мне минет дососёшь, я не возбужденный домой приду, жена ничего не спросит, и мне не придётся её обманывать!

Сашенька захлопала в ладошки:

— Это вы здорово придумали! Только не могу я минет дососать, мне же муж запретил!

— Да ты ведь уже сосала мне!

— Так я ж не знала.

Всё, тупик. Я поник, и член тоже поник. Сашенька подошла ко мне, все так же сидящему на краешке стола, нежно провела рукой по щеке:

— Игорь Викторович, ну, хотите я на колени встану, сиськи вытащу и вы на них подрочите? Как все делают? Или даже я сама вам подрочу, у вас член красивый... — и вдруг лукаво улыбнулась, — и вкусный.

— Ну давай, — вздохнул я.

Сашенька снова расстегнула и скинула плащ, явив миру феноменальные груди и красиво стриженый лобочек. Опустившись на колени, она подняла груди двумя руками и протянула мне:

— Дрочите. А я даже ротик приоткрою, так мужчинам больше нравится, я уже заметила. Только в ротик мне не кончайте, это как минет получится, а мне нельзя, мне...

— Муж запретил, я помню. Ты же своей рукой мне подрочить обещала!

— Так у меня ж руки заняты!

Ну что ты с ней, с дурой такой, поделаешь! Стоит на коленях, глазищи влюблено таращит, губки полные, блестящие приоткрыла, язычок высовывает, свеже-накрашенная, красивая, как ангел с распущенными золотыми волосами, и сиськи предлагает как в ресторане. Потрясающие сиськи... Сиськи!

— Слушай, а давай в сиськи! Это точно не измена, ведь внутрь-то я ничего не засуну! Это как подрочить, только сиськами!

Сашенька подозрительно хмыкнула, смерила меня взглядом, явно размышляя, не извращенец ли я, потом пожала печами:

— Давайте.

Вот и пригодилось мне моё розовое масло! Я вылил ей на груди целую бутылочку, растёр, постоянно соскальзывая ладонями, и скользнул в них членом, в скользкую, тёплую, пуховую невесомость, сдавил руками, так что набухшие соски уставились мне в лицо, и начал яростно трахать роскошные сиськи.