Ад Нателлы. Часть 9

скамье, ее пятки были притянуты к затылку, а сведенные за спиной руки оказывались замысловато переплетены с ногами и намертво замотаны колючей проволокой. Груди же были прибиты к столу железнодорожными костылями. Судя по отсутствию крови и размеру растянутых в груди отверстий, она стояла тут достаточно давно и успела восстановиться, так что раны стали как отверстия в ушах, проколотые серьгами. Противогаз на голове был дополнительно обмотан серебристым скотчем, а выходное отверстие шланга перепачкано нечистотами, от чего вокруг вились мелкие черные мухи, досаждая своим присутствием не меньше комаров.

Ната осторожно присела на краешек скамейки, дать отдых усталым ногам. Сабо на чудовищной платформе и каблуке, несмотря на то, что были посажены на клей, стали серьезно натирать. Нателла не представляла, как можно от них избавиться. На ходу она попробовала стянуть их, но ничего не вышло. Теперь же она вцепилась в каблук и стала дергать его из стороны в сторону, надеясь, что клей все же слабее, чем ее кожа...

«Невеста» рядом пошевелилась, склонив голову, чтобы увидеть оставшимся не залепленным глазом, что происходит. Замычала. Затрясла головой.

— Что? — спросила Ната, поднимаясь, чтобы лучше видеть круглое стеклышко с заплаканным, опухшим глазом. — Снять маску?

Пленница закивала, что-то мыча.

Ната пошарила по противогазу, пытаясь найти где начало скотча, потом попыталась стянуть так, отчего девушка взвыла страшно и мучительно.

— Извини, похоже ничего не получается... Тут я ничего не смогу сделать, кусачки нужны, чтобы провода снять... Дай я тебе почищу хоть...

Ната листьями, как могла, отчистила маску от дурно пахнущего дерьма, а потом извинившись еще раз, села обратно и попыталась все таки избавить себя от натиравших туфель. Пыхтя, ругаясь, рыдая и проклиная набитый живот и извращенца, который это устроил, еще несколько раз громко пукнув и слив драгоценную, как оказалось, жижу, Нате удалось избавиться от одной туфли. Тонкий слой прозрачного клея остался на подошве. Покрытая кровавыми мозолями на пятке и пальцах, сплющенная и распаренная ступня казалась изуродованной навеки. Ната зарыдала, отбросив в кусты ненавистный пыточный башмак. Через некоторое время, когда боль слегка успокоилась, Ната вдруг сообразила и зачерпнув с перемазанной скамьи немного слизи, поместила ее на рану. Стало чуть легче, нога словно занемела. Пока Ната сражалась со второй туфлей, она и не заметила, как боль в ноге утихла, а раны покрылись тонкой нежной кожицей.

— Ну, хоть что-то... — пробормотала она, когда второй башмак отправился в кусты. Подставив ладонь, она поднатужилась и выдавив из задницы щедрую порцию слизи, измазала искалеченные ступни.

Через минут пять она попробовала ступить. Слой клея так и остался на ее подошвах, но он был достаточно гибок, чтобы не мешать идти. Забытое чувство, когда босиком идешь по лесной тропе и ничто тебе не мешает переставлять ноги, до слез обрадовало ее. Она повернулась к пришпиленной к столу «невесте».

— Я иду за помощью, если мне удастся выбраться, надеюсь всех спасу! Ты держись! — она плеснула остаток слизи на груди девушки и не