Телепорт. Часть 7: Единолюбцы

топик и шортики Юли покинули её тело.

Мужчина, увлекая Юлю за собой, лёг на траву. В памяти девушки всплыл образ соседей Димы, когда пожилая женщина прижалась мягкой щекой к твердому пенису супруга, постояла так молясь за его силу. Так же вспомнились образы её самой, как кошка, ластящаяся о ногу хозяина, тёрлась лицом о пенис. Девушке захотелось стать змейкой, обвиться вокруг ствола, впитать телом жар его. Предэякулят выделяющийся из устья, липкой массой мазал лицо, шею, губы, а ей всё было мало. Развернув лицо другой щекой провела аналогичные скольжения, массовые выделения из перевозбужденного пениса измазали всё личико, с охватом ушных раковин.

Вывернув голову из-под древка, как змея раскрыла рот и оделась им на головку члена, опять же уподабливаясь рептиилии, расслабляя резервные складки ротовой полости, заглатывала пенис, ритмично поддавливая рукой корень органа, требовала от партнёра совершать фрикции. Дмитрий начал напрягать ягодицы, придерживать её затылок. Образ целостной вагины, просящей дефлорации, всплыл в головах любовников — девушка, испытывая ту же боль, хрипло стонала, мужчина стремящийся глубже окунуть член в жар влагалища, стонал от приятной истомы.

«Сделай же что-нибудь, оттрахай меня в рот, дай ощутить им пульсацию мышц пениса!»

«Юль, будет ужасно больно...»

«Пусть... , пусть! Я подсознательно хочу заткнуть глотку!»

Это уже был не минет, не фелляция. Настоящее насилие в рот. Совместными усилиями проталкиваемый в глотку член плющил язык, давил на гортань, заглушал хрипы. Жалея любимую, сконцентрировавшись на достижение оргазма, Дмитрий кончил. Головка ещё сильнее разбухла, перекрыла трохею, порции спермы ударяя в глотку грозили окончательным удушьем. Юля добилась своего, ощутила ртом, горлом извержение вулкана. Горячая магма залив глотку, утихомирила девушку. Восстанавливая дыхание, Юля досасывала эякулят, оказавшийся необычно вкусным. Причмокивая губами, Юля показала любимому свои очи. Наполненные кровью, в сильных потёках из слёзных каналов, глаза излучали одновременно ласку и неудовлетворённость.

«Какая вина тебя гнетёт, родимая?»

«Мама. Я подозреваю её связь с мужем. Временами думаю о ней плохое. Сегодняшним действием очищаю совесть за матерные слова, в пылу гнева покинувшие мой рот.»

«Полегчало?»

«Увы, нет!»

«Давай подумаем вместе, как тебе не таким образом успокаивать совесть. Представим, что адюльтер имелся. Он ли стал причиной вашего развода?»

«Да, он! Я считала, что Дима мог бы дать мне больше! Ты бы видел — как он в первые годы наших соитий отдавался мне! Я сама... себе... завидовала. Потом, в двадцать один год, наступили дежурные супружеские, раз в неделю потрахушки. Да, да, потрахушки, сменили безудержную еблю! Что это как не измена?»

«Ну ты же знаешь, что это рутина жизни. Привычки, желания новизны. Даже у нас с тобой это будет. Если сейчас мы трахаемся по два-три раз в день, то потом будет два-три раза в неделю. Ты же опытная девушка, знаешь о человеческой психологии.»

«Я согласна с тобой в этом. Но с Димой было не так. В один день будто перекрыли кран — он стал холодным, безучастным в семье. Я подозреваю маму...»

«Почему сразу она? Может другая женщина появилась? Да даже пусть