Кандалы

признанный виновным против Семьи и Общества. Вы приговариваетесь к публичному наказанию. Теперь снимите ваши одеяния.

Мелисса подняла глаза и встретила холодный взгляд несгибаемого волевого человека. Она размотала полотенце и вышла из резиновых шлепанцев. Больше на ней ничего не было. Мелисса подумала, что не стояла перед отцом голая с тех пор, как смогла купаться в ванной самостоятельно.

Отец стал отдавать команды, а она безвольно подчинялась.

— Подними руки над головой.

— Выгни спину дугой вперед.

— Повернись вокруг.

— Наклонись и коснись пальцев на ногах, не сгибая коленей.

Он обошел ее вокруг, осматривая ее со всех сторон.

— Присядь и встань.

Мелисса без труда делала обычную спортивную разминку.

— Я не вижу никаких травм или иных физических недостатков у Чужого, препятствующих заключению в кандалы.

Он положил руку ей на плечо и повел на улицу перед домом к позорному столбу.

Зеленая трава газона щекотала босые ступни. Роса холодила ноги. Легкий ветерок ласкал промежность и обнаженные груди. Она думала как стояла наклонившись, а отец смотрел сзади на ее женские прелести, и начинала понимать Таню. Тепло руки отца на плече проникало в ее тело и успокаивало Мелиссу. Она начинала замечать новые чувства из смеси стыда, смущения, возбуждения и толики похоти.

Отец подвел ее к позорному столбу с кандалами. Они были сделаны полностью из железа. Мягкие кожаные накладки защищали шею и руки в местах креплений.

— Станьте, или вас поставят.

Она нагнулась и положила руки и голову в соответствующие углубления. Отец опустил верхнюю перекладину и закрыл кандалы большим замком, положив его в карман.

Позорный столб был такой высоты, что нельзя было сидеть. Можно было только наклониться, держась руками. Было вполне удобно. Только голова смотрела ниже пояса стоящего перед ней отца. От ее глаз до бугорка в области паха стоящего перед ней мужчины было меньше 20 сантиметров.

Он написал на черной доске мелом и показал ей: «НАРУШЕНИЕ ДИСЦИПЛИНЫ. НЕ РЕЗАТЬ. НЕ БИТЬ ТВЕРДЫМИ ПРЕДМЕТАМИ»

Прикрепил табличку к шесту, воткнул в траву и молча ушел.

На улице никого не было. Солнце едва взошло. Было немного холодно. Мелисса пыталась разобраться в своих чувствах: страхе, возбуждении, обиде на предательство, стыде, сексуальном желании. Больше всего ее беспокоило ощущение тепла руки отца на плече, когда он вел ее голую к позорному столбу для публичного наказания. В голову лезли воспоминания о мастурбации ручкой зубной щетки.

Передняя дверь открылась и на секунду Мелисса понадеялась, что отец и мать только демонстрируют серьезность намерений и вот-вот освободят ее.

Но это вышел Трэвис, сонный и одетый в пижаму. Он зажмурился на солнце и подошел к ней, разглядывая. Мелисса поняла, что брат никогда не видел голой не только ее, но и любую другую девушку. Он медленно подошел к ней спереди, где было ее лицо.

— Мне сказали, перед домом стоит «Чужой». Я должен выйти посмотреть и поступать как считаю нужным.

— Что? Нет! Ты знаешь, кто я. Твоя родная сестра.

— Каждое утро моя сестра в это время занимает ванную комнату.