Она была актрисою

руке он сжимал неизменный букет — правда, значительно скромнее, чем был последний, начинённый взрывоопасной запиской, которая сработала в нужном месте и в нужное время.

Прождав пятнадцать минут, и отморозив себе букет, Александр осторожно постучал в дверь и вошел внутрь. За, видавшим виды столом, сидел ветхий гном в пуленепробиваемых очках. Он разгадывал разгаданный сканворд.

— Закрыто, — коротко сказал он, посмотрев на вошедшего через толстенные стекла треснувших линз.

— Я к Елене... *, — сказал Александр, предчувствуя недоброе.

— Как Вас представить? — спросил домовой: судя по количеству седых волос, торчавших у него из ушей, его в этой жизни уже ничего не удивляло.

— Александр, — представился он.

Старичок набрал номер на дисковом (!) телефоне, и торжественно возвестил в трубку:

— Елена... *, к Вам пожаловал Александр! — видимо раньше он служил камергером, не меньше.

Трубка что-то коротко ответила, и церемониймейстер входных дверей в отставке коротко бросил Александру:

— Ждать велено.

Через несколько минут в вестибюль вбежала Лена, подмигнула Александру, и строго сказала мудрецу, сидящему со сканвордом наперевес:

— Эрменингельд Христофорович, это э-э-э... Евгений Павлович, из Петербурга, мы должны пройти с ним одну чертовски непростую роль... Извольте пропустить!

— Чего ж не пропустить, — Христофор даже приосанился, — знамо дело, трудная роль, — проходите, чего уж там, — добавил он, скептически провожая взглядом заиндевелый букет в руках обалдевшего Александра, — прямо с реквизитом к нам пожаловал: видать, большой артист!

Лена схватила Александра за руку, и, смеясь, потащила его по коридору — внутрь храма Мельпомены. Вскоре они очутились во внутреннем фойе театра, где артисты отдыхают в перерыве между репетициями или выходом на сцену. Лена остановилась, и прижала Александра к стене.

— Прости, что не встретила тебя... Совсем вылетело из головы, — извиняющимся тоном сказала она, и тут же вся подобралась, как для прыжка, — вот скажи: зачем ты пришел на самом деле? — В лоб спросила она.

— Как зачем? — Опешил Александр: он не ожидал такого поворота.

— Так! Зачем ты пришел? — в ее голосе появилось немного грусти и сомнения, словно она не верила тому восторженному восхищению, которое он так пылко демонстрировал на их мимолетных встречах и в записке.

— Я хотел тебя увидеть, — просто ответил он.

— Правда? — Она отошла на несколько шагов по коридору и замерла, стоя спиной к нему.

— Конечно, правда, — подтвердил Александр.

Резко обернувшись, Лена посмотрела на него презрительным взглядом и вдруг приподняла подол своего черного платья, в которое она была облачена.

— Тебе это нравится? Нравятся эти ноги? — она хлопнула себя по бедру, будто демонстрируя отменную ляжку на продажу, — ты за этим сюда пришел?

С раздражением одернув платье, она снова посмотрела ему в глаза, и он смог различить в них гнев и задетое самолюбие.

— Раньше актрис всегда отождествляли со шлюхами, доступными девками, которых выбирали, глядя на них на сцене. Но это время прошло. Ты должен понять, что не будет все так просто, как ты себе, быть может, вообразил.

— Я не считаю тебя доступной, наоборот! Ты же читала мою записку! Просто... Ты очень нравишься