Церковная благотворительность. Часть 1

головой, она продолжила:

— Я вышла посмотреть, ушел ли он спать, а он еще не спал... пил. Мы немного поговорили, а потом он сказал, что хочет сделать рисунок, чтобы сохранить на память и... я сказала: «ладно». Он начал второй, как только закончил первый, затем сделал третий.

— Он держался на расстоянии? Он касался чего-нибудь? — спросил я, так как мои инстинкты подсказали, что было еще что-то.

— Он хотел, чтобы я пошла с ним в спальню, — сказала она тихим голосом.

— Он тебя трогал? — потребовал ответа я.

— Не трогал... у него немного напрягся... и, вроде как, выскочил... — сказала она.

— Выскочил? Из ширинки? — пытался уточнить я.

— Да... — призналась она.

— Он заправил его обратно? — спросил я, интересуясь, как она отреагировала на эксгибиционизм.

— Да... — сказала она нервно.

— Как долго он торчал? — спросил я.

— Не знаю... может быть... может быть, несколько минут, — ответила она.

— Черт, Триш... все эти годы я думал, что женат на ангеле, и теперь узнаю, что на самом деле ты — плохая девочка, — сказала я, не в силах контролировать себя.

— Это неправда! Забери свои слова обратно, — потребовала она.

К счастью, я смог восстановить контроль и, сделав глубокий вдох, сказал:

— Нет, это неправда. Я забираю слова обратно. Прошу прощения, но, черт возьми, дорогая.

— Я знаю... я знаю... — ответила она.

Каким-то образом я проснулся за тридцать минут до обычного времени и ткнулся на кухню, чтобы приготовить кофе. Джерри ушел в гостевую комнату, а Триш все еще спала, и я был дома один, размышляя о последних событиях. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что за всю ночь я неоднократно удивлялся своей жене. Все началось в лагере для бездомных, где, без сомнения под давлением со стороны членов группы Гейл, она предложила принять Джерри, а затем продолжила остаток ночи в серии все более острых актов. Несомненно, самым удивительным событием было обнажение моей жены перед бездомным. Правда, он был художником, и талантливым на наш взгляд, но я не ожидал, что она разденется даже для Пикассо. Я понял, что это может означать только то, что глубоко внутри нее живет человек, которого я не так хорошо понимаю, как думал.

— Доброе утро, — сказала жена, выходя на кухню в пижаме.

— Доброе, ты смогла немного поспать? — спросил я.

— Немного, — ответила она, нервно глядя на меня.

Я почувствовал по языку ее тела, что она хотела выпытать у меня относительно своих откровений. Я налил ей чашку кофе, но прежде чем подать ей, я обнял ее, крепко обнял и сказал:

— Я люблю тебя.

— Прости... — начала она, но я быстро ее перебил:

— Тише, не обостряй.

Мои слова, казалось, сняли с ее плеч огромное бремя, и улыбка быстро засияла на ее лице. В течение следующего часа мы пили кофе и болтали, гадая, когда может появиться наш гость. Наконец Триш объявила, что хочет освежиться, поэтому оставила меня, пока я убирал гостиную, собирая пустые бутылки от водки. Когда 

---

Случай

---

Вернуться назад