Порой случай может перевернуть всю жизнь

сугроб, тяжело переводя дыхание. Тело моментально стало схватывать холодом. Но мне было уже как-то всё равно. Очень устал. Глаза начали слипаться.

И вдруг сквозь разрывы метели совсем недалеко мелькнул огонёк. Откуда только силы взялись. Пытаясь размять онемевшие ноги, я рванулся вперёд.
Огромные ворота длинного одноэтажного здания оказались запертыми на висячий замок. Справиться с ним мне так и не удалось. За углом оказалась ещё одна дверь, поменьше. Я толкнул её и ввалился внутрь.
Коровы! Это была ферма. Они в два длинных ряда копошились на цепях по бокам усыпанной опилками дорожки и дышали своими влажными носами. Справа первой стояла огромная петрушка и жевала свою жвачку, равнодушно глядя на меня. Рядом с ней на подстилке из свежей соломы лежал маленький телёнок. Он был тёплый и весь какой-то шерстяной. От него шёл пар. Я с трудом сделал пару шагов и повалился на солому, прижавшись спиной к телёнку. Голову сразу повело.

— Будем жить, — искоркой промелькнуло в проваливающемся в сон сознании.
— Девки! Солдатик замёрз! — разбудил меня истошный крик.
Чтобы легче было описывать дальнейшие события, вынужден сделать необходимое отступление от повествования. Попал я не больше,
не меньше, а на ударную, показательную комсомольско-молодёжную ферму. Доярки, только что, закончив вечернюю дойку, мылись в сауне, так, как была пятница. Меня совершенно случайно заметила одна из них, которая припозднившись, спешила присоединиться к своим подругам.

Проснулся от крика я сразу, но не пошевелился и глаз не открыл. До сих пор не знаю, правильно ли поступил? Множество рук подхватили меня и поволокли куда-то. Уже в другом помещении, охая и ахая, быстро раздели моё солдатское существо и понесли дальше. По горячей волне воздуха, обдавшей голое тело, я сообразил, что нахожусь в бане. Меня положили животом вниз на скамейку и принялись растирать.

— Миленький! Не умирай! Ну, проснись, пожалуйста! — причитало вокруг несколько женских голосов одновременно. Я лежал с вытянутыми вперёд руками и, уткнувшись носом в скамейку, прищуривая то левый глаз, то правый, косил ими во все стороны. О боже!!! Все интимные части женского тела, обычно скрываемые от лиц противоположного пола, наблюдались в непосредственной близости. Отдельные их фрагменты ослепляли своей естественной белизной. Растиравшие мою спину спасательницы попеременно прикасались ко мне своими бархатными животиками и тем, за что дёргали на службе коров. Выдерживать долго такое не может никто. Ещё немного и моё истосковавшееся в казарме солдатское начало готово было проломить скамейку. Очевидно, решив, что со спиной поработали достаточно, меня резко перевернули. Всё что до этого было скрыто, тут же во всю силу невыносимого нетерпения выставилось на показ.

— Девки! Да он — живой! — надавил на уши истерический крик. Не успел я открыть глаза и попытаться хоть что-либо объяснить, как тут же на меня обрушился ушат ледяной воды. Сердце чуть не остановилось.
Завернувшись в махровый, женский халат и намотав на голову чалму из полотенца, я сидел перед огромным столом с самоваром, как падишах среди своего гарема. Румяные, раскрасневшиеся