Блокнот из снов

взяла листок и пробежала глазами по нему. Смяла в комок и выбросила в ведро.

— Ну все! Это последняя капля — мама раздраженно дернулась, на щеках играли желваки — придется тебя наказать! Пошли в вашу комнату, видит бог я не хотела, но ты меня довел.

Денис, мрачнее тучи поплелся с настроением висельника, медленно и обречено. Почему Витька сегодня учится допоздна, везёт бродяге. Может при нем не так сильно и ругалась бы их звезда домашнего стриптиза.

Мать зашла в комнату вслед за Деном. Прикрыла дверь и повернулась к отпрыску.

— Мне придется наказать тебя Денис. Поверь мне не хочется, но видно, по другому до тебя не достучаться — она жалила его глазами-колючками. — Садись.

Он робко присел на кровать, громко скрипнула пружина. «Зачем вообще затеял все это, как бы время повернуть назад и забыть дурацкий сон!» — по кругу вертелась мысль в его рыжей голове.

Тут произошло неожиданное.

Мать подобрала края юбки и подняла их вверх. Открылись белые, полные ляжки и она легла животом на колени, обалдевшего от такого поворота событий, сына. Ден почувствовал как «выдающиеся» мамины груди прижались к его бедру.

Он опустил взгляд вниз. Перед ним, под собранными складками подола, расположилась широченная, круглая попа в чёрных трусах в горошек.

— Думаю десять шлепков тебе хватит, что бы исправиться-строгим голосом она сказала так серьезно, что Ден чуть не рассмеялся. Хотя скорее из-за истерики, не каждый день на твоих коленях лежит мягким животом с открытой филейной частью зрелая курочка, что клевала до того мозг.

Он замахнулся и от души опустил руку — ШЛЕЕЕП!!! Зад всколыхнулся и на белой ягодице появился красный след от руки.

— Ай! — выдохнула мама.

Три раза рука врезалась в нежную плоть.

— Знаешь мам — трусы мешают, смягчают удары... без них я пойму все гораздо быстрее — сердце Дена стучало тысячу ударов в минуту.

Она поколебалась и полным решимости низким голосом выдала:

— Ты прав. — ее руки потянули резинку трусов вниз к коленям. — Давай считай сначала, ты очень провинился.

Теперь она лежала совсем раздетой ниже пояса и ждала новых шлепков. Денис работал с размахом, звонко, сильно. Аж ладонь зудела и ныла. Мама закусила губу, ее лицо и зад стали красными, как варёный рак на пике своего приготовления, на лбу выступил бисером пот.

— Ммммм-мычала она, едва сдерживая крик. — А! Прилетела очень крепкая оплеуха. Лоб пересекла морщина.

— Перекур? — он жадно гладил горячие ляжки матери.

— Продолжай, сынок, ты должен как следует уяснить, что подглядывать нехорошо... Ааай!... — взвизгнула от очередного удара по пятой точке мать.

Денис закончил хлестать располневшую от избытка сладкого попу, и начал мять побагровевшие телеса, мама не возражала. Ее тело обмякло и она приходила в себя. Он раздвинул ягодицы в стороны и увидел коричневый, окружённый волосами анус-сморщенную дырочку, как у соседского кота под хвостом, что задрав его трубой бегает по лестницам дома. Ниже выпирал тёмный пирог с половой щелью.

В горле у Дениса все пересохло, он месил зад, как тесто, будто случайно, кончиками пальцев