Падальщик. Главы 6—7, эпилог

упали к ногам. Мальчик всё ещё стоял офигевший в нерешительности. Его член был похож на сардельку — с таким же хвостиком и такой же вялой формы. Я схватил Юлю за руку и заставил её взять член в руку.

— Начинай.

Она стала мять его член в руке, водить вперёд-назад. Движения у неё были такие неловкие, а ручка такая влажная от волнения, что парень быстро возбудился. Юля смотрела вниз на член, который быстро набирал размер и поднимался вверх. Она по инерции продолжала водить рукой.

Парень оживился: его руки нашли груди Юленьки и начали легонько пощипывать её соски. У неё шикарные упругие грудки, стройные ножки и животик, мягкие изгибы талии. Есть такой закон компенсации: мои будут искать красоту в том, что они ещё могут исправить.

Парень начал лапать Юлю за попу, и я понял — пора.

Быстро стянул с Юли стринги и повёл за собой на диван. Положил там на спину, сам сел за ней. Её голова удобно легла мне на колени так, что мой член упёрся через штаны ей в щёку. Я заставил её задрать ноги, а сам уцепился двумя руками за шпильки. Она лежала с широко разведёнными в стороны ногами, открытая для активного действия.

Её гладко выбритая киска с тонкой полоской иглицы гостеприимно открылась навстречу, предоставив на обозрение внутренние и внешние розовые губки.

Парень уже напялил чёрный презерватив — под цвет нижнего белья, моя задумка. Потом залез на диван, откинулся назад на пятки, прицелился — его сарделька стала похожей на небольшую палку сервелата — и вогнал в Юленьку всё своё мясо. Его яйца, похожие на два каштана в мохнатой кожуре, неровно подвешенные один над другим, воткнулись в Юленьку.

Она вздохнула и крепче схватила меня за руку. Парень начал трахать её, постепенно ускоряясь, тогда я отпустил шпильки, предоставив горячему жеребчику самому следить за ногами. Сам я занялся нежными сосочками Юленьки. Теребил их для поднятия настроения.

— Вот так, милая. Какая ты у меня красавица, — возбуждённо шептал я ей.

Собственно, ничего больше и не требовалось. Парень не хотел ударить в грязь лицом, боялся отстреляться слишком быстро. Поэтому делал небольшие паузы, растягивал удовольствие. Простора для манёвра у него не было: эта поза — всё, что я обещал ему на первых порах. В очередной раз ускорившись после небольшой паузы, он откинулся назад, вцепился в Юлины бёдра и, мощно орудуя руками и торсом, со стоном кончил, вогнав в неё свою колбасу до конца. Юля стискивала мою руку ещё сильнее, пока он кончал.

Потом парень ушёл, и я вернулся к Юленьке. Стянул с неё балаклаву. Она была вся зарёванная, лежала на диване, свернувшись в калачик.

Я целовал её лицо весь вечер, клялся в любви, снова приглашал на танец деву в красном платье, заигрывал с мандаринкой. Юля не сразу оттаяла. Только через пару дней она начала нормально реагировать на мои шутки.