Нет Ивана без изъяна

Жил-был на свете добрый молодец, прозваньем обычным — Иван. И во всём-то на вид справный да ладный он был, да не повезло ему в жиз-ни — обделил его Бог причинным местом для семейной жизни. Нельзя сказать, чтобы и совсем ничего у парня не было, да токмо хватало оного лишь на то, чтоб порток стоя не обмочить.

И от того несчастия многого сторонился он ватаг удалых и братчинок пьяных. Не ходил он ряженым на святках, не тискал девок по сеновалам, не вздымал сарафанов длинных, не ласкал тел лебединых. Да и куда ему было тягаться с парнями, что гойлами, будто дубъём, груши околачива-ли во садах своих разлюбезниц. Отцы-хозяева, правда, за то их гоняли, но так, всё больше для порядку. Потому как груш тех, завсегда родила им земля превеликое множество, хоть чем ешь. Да и в самом деле, куда их девать, груши те? Всё одно свиньям уйдут.

Но не токмо грушами славна была деревня та, было, у её парней и му-жиков, и другое «достоинство», что прилюдно не всегда и узришь в их штанах. Бывало, завидят парни девок, что пугливой стайкой в баню спе-шат, соберутся ватажкой рисковой, и айда следом. Но девки те, завсегда, с мамками-няньками мыться шли, дабы честь свою девичью до свадьбо-шного дня приберечь и приданного ларец нераскрытым представить свому сужену.

Вот дождутся парни, пока девки в баньке заголятся, да начнут жару по-русски поддавать, вениками хлестаться, да на полках млеть, подби-раются тотчас к оконцам-отдушинам, и зачинают на женски тайны рты разевать, глаза вострить, да концы точить.

Смеются девки, водой обливаются, друг-дружке кто мочалом, кто ру-кой везде натирают, а парни снаружи на сруб напирают. Принимаются молодцы вкруг баньки ходить, искать щёлок сокрытых, чтоб хоть как, чтоб хоть чем, а во внутрь пролезть. Но крепки запоры железные, проч-ны стены рублены. Ан, не унимаются парни: бьют по запорам гойлом пунцовым, рычагами-концами брёвна, клеть расшатывают.

От того от шума, от того качанья великого, девки в крике заходятся, а мамки-няньки их в круг сгоняют, своими телами распалёнными при-крывают. Да и как тут не распалиться, когда из всех щелей до них му-жицки шкворни тянутся. Бывало, что и перепадало того толкача той, что не остережётся, и близ стены окажется.

Но баловства того в деревне не одобряли, ну, разве, по большим праз-дникам, когда мужики ходили соседским бабам лунки мерить. Оттого и почитали себя сельчане «неблудцами», хотя по всей округе не знал на-род более срамной деревни.

Сбегались мужики матёрые, да бабы ядрёные на крик своих дочерей. Кто с колом, кто с ухватом, и давай тех парней по спинам гладить-утю-жить, от срамных дел отучать. Случалось, парни и рады бы сбечь, да не пущает их плоть окаянная, по ту сторону стен ухвачена. А уж чем там держама, руками, аль зубами, аль ещё чем, про то девки завсегда молча-ли, как их мамки ни пытали.

Звали приятели и нашего Ивана на потехи те молодецкие, да