Мотель Бейтсов. Часть 8

давно тебя ждала.

Шёпот перемещается на шею. На грудь. Всё хорошо, замечательно! Но почему так явственно ощущается привкус молока на языке и щеках? Неужто она сначала меня напоила молоком? Своим! Лактация вполне возможна! Тем более, что её младшему всего шесть лет! А не в этом ли причина нравоучений Шоты? Может она до сих пор кормит мальчика?

Кормление Павла нравилось Зине. Значит Галине этот процесс нравится гораздо сильнее! До оргазмического состояния?!

Галя опускается ниже... ниже... Нет! Моя подошва не эрогенная зона! Но почему я трясусь как в экстазе? В мега! квази! экстазе.

Я НЕ ДОПИЛА ГРУДНОГО МОЛОКА В ДЕТСТВЕ!!! Галочка, милая, дай дочери женского молочка!

Вырываюсь из объятий руками, припадаю к соску. Нежно пеленаю его языком и губами. Так же нежно создаю вакуум. НЕКТАР брызнул как струя из артезианской скважины. Чуть придавливаю железу пальчиками, массажирую её снизу.

Естественный процесс усыпляет меня. Галину. Она начинает похрапывать. Этим будит меня. Эта грудь пуста. Начинаю опорожнять вторую. Женщина поглаживает меня по волосам, что-то напевает. Я засыпаю.

Просыпаюсь от шёпота от двери.

— Галочка, хватит. Ребёнок уже напился. — Голос кавказца с лёгким акцентом, окончательно возвращает меня к реальности. Притворяюсь спящей, когда Галя целует меня в лобик и уходит с мужем.

Им срочно нужна дочка! Только дочка спасёт эту семью от психоза. Ведь Шота знает о болезненном желании Галины освободить грудь от лактозы. Возможно он сам сцеживал молоко или она пользуется цедильником, который снижает давление физически, но чаще это был кто-то из детей, ведь только нежное посасывание младенца, приносит духовное расслабление. А Шота любит супругу и не хочет вредить ей угрозами расправы, допускает кормление младшего грудью. Но вечно так продолжаться не может.

А дочь, которую она называет как свою подружку — Лейлой, разрушит подсознательную связь Галины и Лейлы.

Рассказать ли об этом мамочке? Она мне роднее и ближе чем Шота и Галина. Расскажу. А пока спать.

Утро встречаю бодро, будто и не было ничего ночью. Возможно это иммунные компоненты женского молока так на меня действуют. Весело щебечу с хозяевами и родителями, спокойно выдерживаю изучающие меня взгляды супругов Вашакидзе.

Папа в готовности встать и отдать концы. Мама велит ему успокоиться, доесть завтрак.

— Друзья, умоляю вас, останьтесь ещё на сутки. Я заказал мяса ягнёнка. Сдэлаю такой шашлык! Вах! Ви никогда такова нэ ели! — Экспрессия ослабила центр речи — Шота стал произносить слова с сильным акцентом. — Откупорю вино из своего родового поместья. Пятьдесят лет видержки!

Папа смотрит на маму...

— Никогда не ела настоящий грузинский шашлык. И ради шпажки ягнятины и бокала вина, я остаюсь. Вы езжайте без меня. — Соглашаюсь я.

Я что-то предчувствую. И это «что-то» будет положительным, если в нём буду учувствовать я. Или отрицательным без меня.

— Но! — Этим необдуманным «но», слегка пугаю супругов. — Мне надоела моя одежда, взамен которой я ничего не взяла.

— Верочка! Мы сейчас съездим в город, купим вам всё что пожелаете.

— Не надо ехать никуда. Ты забыла про одежду Вериной матери?