Не моё! Мужчина за кадром

Мне кажется, тут ошибка, в сумме лишний ноль написан.

— Я бы сказала, что одного нуля не дописано, — возразила женщина. — Но продюсер человек осторожный. Это ведь на первый год.

— Куда уж ещё... — пробормотал Кузмин, плавая в каком-то дурмане.

Всё прежнее: постылая работа, безденежье, семья, сварливые женщины — в один миг улетело, заменённое несколькими скреплёнными листочками бумаги, где обещались такие золотые горы, что это не казалось реальным.

— Правда, кажется, — сказала женщина. — Они вашу фамилию переврали.

— Как переврали?

— Так. Написали «Кузмин» без мягкого знака.

— Правильно. Я не Кузьмин, а именно Кузмин, — усмехнулся он. — Несмотря на тупость звучания, редчайшая русская фамилия. Мировая культура знает художника Кузмина, мирискусника и приятеля Константина Сомова... если вы про них слышали.

— Смутно, — призналась женщина. — Я всего лишь психоневролог. Но радуюсь, что человек со старой русской фамилией снова пойдёт на взлёт...

— ... Исполняя роль полового члена для суперзвезды за сумму, которая не снилась большинству русских людей даже с современными фамилиями.

— Именно так, — усмехнулась женщина. — И то ли ещё будет.

4

Дома он сказал, что уволился из охраны и нашёл более денежную работу.

Никто из женщин не удивился; его делами в семье уже давно никто не интересовался.

Идя на съёмки, Кузмин слегка тревожился: ему не верилось, что по первому разу можно судить обо всем.

Но эти съёмки прошли так же хорошо, как и первые.

Вторые — тоже. И третьи, и четвертые, и пятые...

Как ни странно, Кузмин быстро понял потребности фотомодели, её слабости и свою силу. Анжеле Сендич требовалось постоянное раздражение половых органов. Но обратная связь ей мешала: человек, удовлетворяющий ее, не должен был удовлетворяться сам. Кузмин, в силу возраста и жизненных коллизий, в значительной мере утратил способность к удовольствиям. Но сохранил мужскую силу. Поэтому мог обрабатывать Анжелу сколько требовалось. Не думая о себе, он отслеживал состояние «клиентки», определил ее чувствительные места и предпочтения — и легко доводил ее до оргазма, играя на теле.

Усовершенствовав непростую технику доведения модели на площадке, Кузмин развязал руки режиссёру Виталию — освобождённый от мелочных забот по удовлетворению Анжелы, тот теперь строил просто невероятные композиции. Кузмин уже знал, что фотограф Сергей снимает всё, но потом отбраковывает половину снимков, где заметен мужчина за кадром. Виталику удавалось разместить Анжелу практически целиком без намёка на метод.

Вершиной своего мастерства Кузмин считал сессии, посвящённые нижнему белью. Бесконечные лифчики в счёт не шли; там нижняя часть просто не попадала в кадр. Особо гордился он двумя сериями.

На одной Анжела рекламировала колготки — сидя на стуле и заняв весь кадр своими ногами. И лишь Кузмин знал, что внизу лежит он и ублажает Анжелу через отверстие в сиденье.

А истинной вершиной Кузмин считал рекламу чулок. Где Анжела, исключая предмет рекламы, была голой и лишь прикрывала срамные части. Лучшим из снимков был тот, где Анжела сидела боком, спрятав соски и устало, уронив руку между ног. Как раз под руку и уходил Кузминский член. А в заднице шевелился палец, и перед этим