пятерых («Ой! «). И общее хозяйство ведём уже несколько лет как. По факту. Завещания друг на друга написали, чтоб если что. Но.
— Но?
— Понимаете, — продолжил шатен, — работа у нас довольно опасная. Мы ж сами водим, не в офисе сидим. А там, там много чего случиться может.
— Прошлым летом Сашка, спасая клиента, в госпиталь загремел — перебил его блондин. — Три дня в коме провалялся, экстренное-то ему, конечно, сделали, а дальше требуют согласие на операцию, а кто его подпишет? Родители чёрти-где далеко, я формально никто. Партнёр типа. Деловой. А Сашка без сознания, а время уходит.
— Так и умер бы я там, — подключился Сашка, — если бы Мишка не посулил этому лепиле, что на лбу ему подпись пос...
— Стоп, гражданин! Вы не забыли, где находитесь? («Этот Мишка, пожалуй, так поставит, что следующей будет подпись судмедэксперта»)
— Ну так я говорю, умер бы я там. И кому бы гарантированная доля досталась ? Родакам? Они с радостью сделают всё, чтоб наше дело развалить. Не одобряют, видите ли. А у нас, между прочим, вся клиентура из Союза, а это, между прочим, валюта, так необходимая молодой Республике, закон мы не нарушаем и даже наоборот...
— Это ваше дело имеет какое-то отношение к рассматриваемому делу?
— Нет, Ваша честь.
— Тогда давайте вернёмся к последнему и не будем тратить зря время. Развели тут латиноамериканскую трагедию на пустом месте, небось ещё и обжаловать пойдёте, когда я вам откажу (а я откажу), и это вместо того, чтобы просто взять и притвориться перед медиками. Вам что, поцеловаться трудно? Ребята вы, я вижу, без комплексов, раз пятерых вдвоём...
— Ваша честь!
— ?
— Мы что, для того хрисламаистов били, чтобы потом врать? Своей родной Республике?
— Нет. Вы воевали не для того, чтобы врать. А я воевала не для того, чтобы нарушать закон. Свободны.
И был одинокий вечер, и была ночь, и недопитый бокал на подоконнике отбрасывал лунную тень на разметавшуюся в постели судью. Во сне её крутили, вертели по-всякому и ставили в разнообразные позы могучие руки сильных мужчин, которым и пятерых на двоих не в новинку.