Наваждение

и варили заживо, резали и топили. В самой Армении тогда свирепствовал сильнейший голод, молодые девочки выходили на дорогу и садились на обочину в надежде, что их кто-нибудь заберет. В противном случае, большинство из них ждала голодная смерть. Вот и мой предок тогда сжалился над одной девчушкой, которой тогда было всего четырнадцать лет, и попросил разрешения её родителей забрать её с собой. Они плакали, но благословили молодых. Тогда дед Осип оставил им почти все, что у него было съестного — мешочек сушеного гороха, немного муки, сахара и шматок солонины.

После возвращения с войны они осели в одной из станиц у родителей деда Осипа, немного наладили быт и через полтора года обвенчались и родили первую дочь Лидию, которая впоследствии родила дочку Иру — мою бабушку. Потом водоворот революции опять призвал деда Осипа на службу. И в 1924 году он снова вернулся домой. Только тогда они с женой Ашхен зажили как семья. Её стали называть на русский лад — Аней. Позже у них родилось еще трое детей. Получается, что моя бабуля была казачкой с армянскими корнями. Дед Осип рассказывал бабушке, что многие тогда с войны привозили с собой невест. Не всех из них тепло принимали в станицах, но в основном люди не были против выбора своих ребят.

Меня до глубины души поразила эта история, я не мог поверить, что такое было возможно еще не так давно в историческом масштабе. Но не верить Ирине я не мог, она никогда не врала и не фантазировала, поэтому я безоговорочно слушал её.

— А моя мама знает эту историю? — поинтересовался я и Ирины.

— Конечно, знает, — ответила она.

— А почему тогда она никогда мне не рассказывала? — Не знаю, наверное, не хотела тебя пугать.

— Но я бы не испугался, я уже взрослый.

— Спроси маму сам, может еще что-нибудь вспомнит, — улыбнулась Ирина.

— Выходит, я тоже частично армянин?

— Выходит так.

Мы еще немного поболтали и легли спать. Ночью мне снились кошмарные сны, навеянные услышанной историей.

Со временем у нас Ириной появилась своя вечерняя церемония. Каждый вечер она делала ванночки для своих ножек, наливала горячей воды в тазик, добавляла туда настой какой-то травы и парила в этом составе свои ступни.

— Ноги за день устают, — объясняла она мне, — да и для кожи полезно.

Действительно, кожа на ступнях у неё была нежная, розового цвета. Потом она укладывала меня спать и перед сном почти всегда массировала мне спину. Мне было так приятно, что я почти сразу засыпал.

— Ира, давай я тебе тоже сделаю массаж, — как-то раз предложил я.

Мне искренние хотелось сделать приятно своему любимому человеку.

— Давай, попробуем, — ответила она и легла рядом.

Я присел на колени и стал массировать ей спинку. Получалось вроде неплохо, тонкая ткань ночнушки не мешала мне проминать мышцы шеи и спины.

— Тебе очень тяжело? — спросила Ирина.

— Нет, совсем не трудно.

— Можно тебя попросить помять мне не спину, а ноги?

— Конечно, помну.

—