как она в такой позе умудряется писать. Последнее совсем не укладывалось в шаблоны моего сознания.
— Она что, писает попой? — вертелся вопрос в моей голове, — да нет, такого не бывает.
Женщина заметила мой интерес, но нисколько не смутилась, а напротив, изменила положение своего тела. Она села на корточки, и я уже отчетливо видел, как немного ослабевшая струя бьёт откуда-то из раскрывшейся раковины, которая вокруг обрамлена темными волосами.
— Никогда не видел, как писает женщина? — обыденно спросила незнакомка.
— Нет, — еле выдавил из себя я.
— Ладно, посмотри, — улыбнулась она.
Я продолжал стоять как вкопанный и наблюдать за происходящим. Женщина, видимо решив обеспечить мне лучший обзор, опустила свою попку еще ниже и шире расставила ножки. Теперь я достаточно хорошо видел, как у её письки раскрыты какие-то крупные лепестки, а из розовой пещерки вылетает струйка мочи. Но еще меня удивило, что вокруг всего этого великолепия растет много густых темно-коричневых волос. Избавляясь от последних капель мочи, женщина стала сокращать мышцы своей письки, и я увидел как эти, не то лепестки, не то створки раковины, стали приподниматься, сходиться и расходиться. Такая трансформация снова удивила меня не на шутку. Женщина окончила сикать, потрясла попкой, и встала в полный рост. Она стояла передо мной со спущенными трусиками и задранным платьем, что давало возможность мне любоваться её естественной красотой. Она покопалась в своей сумочке и вынула салфетку. Снова немного присев, она промокнула свою письку, и выпрямилась. Дальше она неспешно расправила трусики и натянула их на себя, поправила платье и осмотрела себя со всех сторон.
— Ну, вот и все, — сообщила она, — я спасена.
Женщина улыбнулась мне и удалилась. А я так и продолжал стоять как истукан, переваривая пережитое. Меня трясло от психологического перевозбуждения, сердце бешено колотилось, и, казалось, что его стук слышно на другой стороне двора. Немного отойдя, на ватных ногах я поплелся домой. Мне уже не хотелось никаких игр, в сознание вонзилась увиденная картинка. Я отчетливо понимал, что стал свидетелем какой-то тайны, прикоснулся к ранее неведомому. Я почувствовал, что мне очень понравилось увиденное, и хочется увидеть ещё раз это творенье божье. Не осознавая причин, я буквально физически ощутил потребность испытать снова пережитые эмоции, это стало каким-то наваждением.
Ирина сразу заметила изменения в моем поведении.
— Что случилось? — взволновано спросила она, — тебя кто-то обидел?
— Нет, все хорошо, — ответил я, хотя до сих пор ощущал небывалое волнение.
— Почему ты не хочешь рассказать? — не унималась Ирина, — я ведь вижу, что тебя всего аж трясёт, ты не заболел?
— Да нет, все нормально, — оправдывался я, — ничего у меня не болит.
— Странно, ведь я тебя не ругаю никогда, — сказала она, — не хочешь рассказывать — не рассказывай. Мой руки и давай ужинать.
Мы поели и продолжили наш вечер за телевизором. А немного погодя, приступили к нашему ритуалу. Заняв привычное положение, я разминал стопы Ирины, а перед глазами стояла картина сегодняшнего приключения.
— Давай, рассказывай уже, — игриво