18 с половиной сантиметров

Ни кола, ни двора, полна жопа огурцов. Это как раз про меня. Об огурцах — потом, это не всем нужно знать, а вот о колах и дворах — в самую точку. Светка еще в школе шутила... Николашин — Нидворашин. На самом деле Николашин Николай, ваш покорный слуга. Дошутилась. Вышла за меня замуж, живем с ее мамочкой, и никаких перспектив на собственный двор. Та еще мамочка, за день три раза напоминает, сколько получает флейтист в симфоническом оркестре, даже с подработками. А то я сам не помню. Оно, конечно, я не председатель ЗАО «Валины пельмени». А она, как раз, председатель. А раньше поваром была в ресторане, тоже все понятно. Могла бы, кстати, с квартиркой помочь, легко, но на принцип пошла. И вот возвращаюсь я домой, с зарплатой, как всегда, задержка, чую — будут вопросы, будут! Светке легче — у нее сегодня в институте вечерники — придет, и сразу баиньки, Валентина Сергеевна уже третий сон по второму разу досмотрит. Храпит, кстати, сволочь. И чтоб никакого секса, когда мамочка спит, развратники порнушные. Хотя, секс и так не часто случается — у Светы то голова, то устала, то настроение... Хотя сегодня оно и к лучшему. А что, собственно случилось сегодня, и кто я теперь — еще сам понять не могу. Начиналось, как обычно. После утренней репетиции подошел ко мне новый завхоз — неделю, как работает — и попросил помочь, он со старой квартиры съезжал. Меня все просят помочь, чувствуют, что не откажу, да и внешность располагает, метр девяносто и под 100 кг. Флейту на отбойный молоток поменять — это раз в неделю слышу, как минимум. Занесли мы мебель, расставили, как водится — отметили. Мужик, конечно, бывалый, где его только не носило. И горы, и море, и за границей, и на границе... А главное — с ним поговорить можно, понял сразу, что у меня на душе кошки скребут, и домой не тянет. Бабы, говорит, меня самого достали, приятно в мужской компании посидеть. Потом пригласил душ принять, смыть пот трудовой. Зашел я, под горячий душ встал, голову намылил... Слышу — дверь открывается, а я ее вроде на защелку закрывал, наверное, плохо закрыл. Анатолий Петрович, говорю, я сейчас. Давай, говорит, я сразу после тебя. И раздевается. Я краем глаза смотрю — да, крепкий мужик, жилистый, меньше меня на полголовы, а смотрится куда серьезнее. Татуировками сейчас никого не удивишь, но у него забавные такие... А член (повторяю — смотрел краем глаза!) ну, знаете, это скорее многочлен какой-то, не до колен, конечно, но очень впечатляет, очень. И что интересно — и на члене татуировка. Штрихи какие — то, и надпись на головке. Он мой взгляд поймал, смеется — не понял, говорит? Сейчас покажу. И начинает, извините, себя возбуждать. Дрочить, короче, в детстве так говорили. Ну, в развернутом состоянии это такая оказалась машина... Смотри, говорит, что нам, мужикам, стесняться. Смотрю. Штрихи оказались сантиметровой линейкой, и надпись... «Толянчик — 18, 5 см.».