Небо в алмазах. Письмо террориста.

Помню, я маленьким был, и мне снились

Земля-пастила, небеса-мармелад,

Я не желаю стать Маленьким Принцем,

Хочу лишь вернуться назад...

Д. Леннон, П. Маккартни. Люси в небесах с бриллиантами

Эта аудиокассета была найдена при разборке развалин Всемирного Торгового центра в Нью-Йорке в кабине самолёта, вернее в том, что осталось от кабины. Каким-то чудом среди этого первозданного хаоса сохранился диктофон с кассетой внутри. Пилот в последний миг накрыл его телом, а завершился этот сатанинский сэндвич листом обшивки. Получившийся комок плоти, одежды, бумаги, кожи, резины, пластмассы, стекла и металла поначалу показался лишь мусором, не заслуживающим внимания. Но когда один из экспертов попробовал восстановить запись, ему это в какой-то степени удалось, хоть и не в полном объёме, но то, что поддалось идентификации, предлагается вашему вниманию. Кое-что пришлось домыслить, кое-где пофантазировать за неведомого автора, не обошлось и без помощи сексопатологов и психоаналитиков. Ещё раз приносим извинения за отрывочность и фрагментарность, но...

Я пишу это письмо в никуда ни зачем. Мне осталось жить ещё несколько минут, мой монолог вот-вот будет прерван. Мои глаза, руки, всё моё тело выполняют положенные уставом и ситуацией движения, а я говорю, говорю, говорю...

То, что я не такой как все, я понял ещё в детстве. Пока сверстники игрались в догонялки, прятки и военные игры, я смотрел вперёд и вверх. Когда я видел то, что выше меня, я знал... оно подлежит немедленному уничтожению. Это не комплекс коротышки, меня не волновали жилые дома, крепости и газгольдеры, если только они не были узкими и вертикальными. Подсолнухи и кукурузные стебли вызывали острое желание срубить, опустить до своего уровня. То, что я при этом испытывал, я долго не мог сравнить ни с чем, пока не встретил ту гречанку, высокую худую учительницу математики из нашей школы. Она была на голову выше меня и раздражала до трепета в руках и ногах. Если бы у меня в тот момент в руках оказалось мачете, я не колеблясь срубил бы эту нагло смотрящую поверх меня и вдаль смоляную верхушку сладкой обжигающей всё ниже пояса улыбки. Как она на меня посмотрела, зайдя в первый раз в нашу классную комнату! Наши глаза встретились, как мечи из «Звёздных войн», и сожгли друг друга до пепла, до Первоматерии. Я не помню того урока, я старался смотреть в тетрадь, на пол, стены, парту — только чтобы не смотреть туда. Руки сжались до белизны в суставах, чтоб не искать острого и рубящего. В тот день это был последний урок, потом все разошлись, кроме нас. Она подошла ко мне и молча опустилась на колени. И тут же что-то случилось во мне, злость и агрессивность сменились желанием и стремлением. Я вскочил, чтобы стать ещё выше, она ещё больше наклонилась, прогнулась тетивой, умело расстегнула брюки и прильнула к нему. Чем быстрее раскачивалась её голова, чем беспорядочней разбрасывались по всем направлениям её волосы, чем громче и неразборчивей она стонала